АНОМАЛИИ ЛИЧНОСТИ

Подчеркнем также, что рассматриваемые "мысленные эксперименты" не просто творческое отражение художником реалий душевного мира, но и одновременно их означение, предлагаемый другим людям способ и путь переживания и осмысления, т. е. проекты психологической жизни, бытия личности. Так, молодые люди конца XVIII — начала XIX в. не просто находили в "Страданиях юного Вертера" Гёте художественное описание романтической любви Вертера к Лотте, но сами начали страдать, думать, мучиться и даже кончали жизнь самоубийством "по Вертеру". Речь идет, таким образом, об исследовании, "мысленном эксперименте", в котором спроектированные методом художественного творчества представления, гипотезы об особенностях, возможностях и путях развития человека проверяются самой жизнью, тем, насколько предлагаемые образы признаются обществом и отдельными людьми как действительные, реальные и верные, насколько, наконец, они меняют жизнь общества и отдельных людей, открывая новые горизонты и направления осмысленной душевной жизни [76].

Понятно, что изучение этого удивительного по силе и значимости "мысленного эксперимента" с его прямыми (от жизни) и обратными (к жизни) связями является важнейшим и, на наш взгляд, обязательным подспорьем научной психологии личности. Однако из всего вышесказанного следует и другой, достаточно ясный вывод: анализ литературных данных не может быть основным, а тем более единственным в познании живого движения личности человека. Его необходимо дополнять или, вернее, делать его дополнительным к собственно психологическим методам исследования реального развития личности. Поиски этих методов — одна из насущных и ближайших задач современной психологии.

В контексте данной книги перед нами стоит проблема более частная — обосновать способы объективного исследования не всего многообразия личностного развития, а его отклонений, аномалий. И хотя последние не могут быть поняты, о чем неоднократно говорилось, без общепсихологического представления о норме, личностном здоровье и т. п., исследования аномального развития имеют свою специфику и даже свои известные преимущества перед исследованиями развития нормального. Эти преимущества состоят в том, что аномальное развитие протекает обычно в рамках достаточно ограниченных по сравнению с нормой (см. гл. II, § 3). И следовательно, оно менее вариативно, менее свободно (вспомним формулу: болезнь есть ограничение свободы) и соответственно более поддается обзору и однозначному определению, нежели развитие нормальное. Кроме того, описания нормы, ее реального поведения, как мы видели, крайне бедны: психолог, который захочет такие сведения получить, должен обращаться либо к художественной литературе со всеми ограничениями этого подхода, о которых речь шла выше, либо к жизнеописаниям "великих людей", зная при этом, что, несмотря на всю документальность подобных описаний, они, как правило, носят явный отпечаток субъективных восприятии и воззрений биографов. Причина дефицита сведений понятна: внутренний мир, основные мотивы, помыслы нормального человека обычно закрыты, спрятаны от постороннего взгляда и вмешательства.

Всякая болезнь ставит человека в новые, стесненные, неудобные для него положения, толкает его к раскрытию своего страдания, поискам помощи. Когда же это страдание психическое, то речь идет не о чем ином, как о раскрытии внутреннего мира пациента, о его, часто сокровенных, особенностях души. Разумеется, самоанализ и жалобы больного, тем более больного психически, далеко не всегда объективны и отражают подлинную подоплеку страдания, но даже в таком виде они представляют собой ценнейший для понимания аномального развития личности материал. К этому надо добавить и то, что необычные, отклоняющиеся от привычного акты поведения легче наблюдать, выделить, нежели стертые формы поведения обычного.