Аномалии родительской любви

— Хочу в монастырь уйти. Кирилл уже взрослый, не пропадет, поеду за благословением к старцу.

— Тебе надо думать о другом, ты скоро будешь бабушкой.

Марина испуганно смотрела на меня. А я, торопясь, боясь, что она перебьет и не дослушает, сказала ей все. Про ее доброту к бомжихам и равнодушие к сыну, про ее грязную квартиру с немытыми два года окнами, про желание спасти весь мир и неумение потерпеть собственного страдающего сына. Она не перебивала меня. Потом молча встала и ушла. Я не видела ее неделю. Оказывается, она все-таки поехала к старцу, но вернулась какая-то побитая, притихшая. Ко мне не заглядывала. Но зато пришел Кирилл.

— Чудеса: мать окна моет. Плачет, правда, носом хлюпает, но моет. А я еще у нее нашел книгу «Воспитание ребенка». В бабушки готовится. Спрятала среди своих духовных книг; а я нашел.

— А ты-то что искал?

— Помните, Вы говорили, что есть такой Симеон Новый Богослов, у него много мудрых мыслей. Хотел почитать…

На душе стало легко и радостно. Все с Божьей помощью образуется, все устроит премудрый Создатель. И заблудшее сердце вразумит, и понятие добра скорректирует, и научит самому главному — любви жертвенной и прекрасной.

— Хочешь кофе, Кирилл? Я заварю тебе свой любимый, по-турецки.

Кирилл смотрит испуганно:

— А разве можно? Мать говорила, что кофе по-турецки православным пить нельзя. Турки же — мусульмане.

— Ты что-то здесь перепутал, — я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. — Кофе здесь ни при чем.

Когда подросток уходит из церкви

Я очень попрошу обратить внимание верующих и любящих пап и мам на следующий факт. Как правило, в какой-то момент подросток уходит из церкви.^[*]

В церкви ему становится скучно, неуютно, ненужно и неинтересно. Это происходит в одиннадцать-двенадцать лет, иногда чуть позже.

Митрополит Антоний Сурожский видит причины такого ухода в следующем: «Я думаю, что одна из проблем, которая встает перед подростком в том, что его обучают чему-то, когда он еще маленький, а потом, когда он становится на десять или пятнадцать лет старше, вдруг обнаруживают, что у него и сомнения, и вопросы, и непонимание. Он перерос все то, чему его учили в детстве, а в интервале мы ничему его не научили, потому что нам в голову не приходило следить за тем, какие вопросы в нем рождаются, и обращать внимание на эти вопросы, относиться к ним всерьез, не просто «как же так ты это ставишь под вопрос?»… Часто бывает, что, когда подрастающий ребенок нам ставит вопрос, мы на него не отвечаем. И не отвечаем, к сожалению, очень часто не потому, что мы невнимательны к нему, а потому, что нам нечего ответить, мы сами никогда не думали над этим.

Как-то я собрал группу родителей и детей, подростков. Взрослые ожидали, что я проведу беседу, буду обращать внимание на детей, а родители будут павами сидеть: они-де все знают. А я предложил детям: «Вот у вас есть вопросы — ставьте их своим родителям, и посмотрим, что они ответят». И родители ничего не смогли ответить. После чего реакция родителей была: «Как Вы могли так с нами поступить! Вы же нас осрамили перед нашими детьми!». А со стороны детей другая реакция: «Как было замечательно! Теперь мы знаем, что наши родители такие же как мы!».^[*]

В этот непростой для подростка период, период самостоятельного поиска, очень важно поддержать его, сохранить теплую, понимающую, домашнюю атмосферу, чтобы, уходя из церковной жизни, он не был исключен из семьи. Нельзя в это непростое, но важное время формирования ценностей выталкивать его из семейного круга. Нужно всячески поддержать его в самостоятельном жизненном поиске.