Аномалия

– Я запомнил. Патрик Дуглас. Вечером я позвоню и сообщу, как все уладилось, и договоримся о встрече утром. Если вы будете моим техническим консультантом, вам следует прибыть вместе со мной. И вообще, вы уже, кажется, вошли в роль консультанта. В данном случае специалиста по мебели…

– Да, конечно, – согласился подполковник. – Это рискованно, но действенно. Думаю, на испытаниях будет на кого посмотреть. Я говорю, естественно, не об установке «Гранит», а о конкурентах, которые собираются работать предельно жестко.

Доменико Солано опять замахал руками, а подполковник Свентовитов отрицательно покачал головой. Солано в ответ на это, считая разговор оконченным, только руками развел, но развел очень широко. Вышли из мебельного магазина они вместе, чем, как увидел Валентин Александрович, обернувшись перед выходом, сильно расстроили продавца в галстуке фирменных цветов мебельной фирмы…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1. Польша. Дагестанцы. Где есть враги, там есть и друзья

– Значит, меня в сторону?.. Так получается?..

– Временно…

– Мне это, честно скажу, не сильно нравится.

– Это не вредно. Пусть не нравится, перетерпи.

Кажется, Грицко правильно оценил положение вещей, и потому его вздох сожаления, который подавить было слишком сложно, прозвучал почти откровенно. И Абдул-Межид Даниялов, которому, по большому счету, было наплевать на мнение проводника, понял его тоже правильно. Грицко готовился, он приложил много усилий, чтобы организовать проезд с оружием почти через всю Польшу. По крайней мере, на значительную глубину территории Польши. Небольшую неувязку с транспортом в вину ему поставить было нельзя, да и не все еще с этой неувязкой было ясно. Вполне можно было допустить, что кто-то не желал пустить в Краков именно дагестанцев. Но Грицко все же сумел доставить группу на место и приготовил базу, на которой можно отлеживаться хоть целый год. Правда, место это Даниялову и его людям совсем не понравилось: хутор и ферма, к хутору прилегающая. Посторонних рядом не бывает, в том числе и из-за запаха. И запах этот вовсе не нравился дагестанцам так, как он мог нравиться классическому хохлу по имени Грицко. На ферме, что он выбрал в качестве базы, выращивали – подумать противно! – свиней…

Впрочем, здесь однозначную оценку выбору дать было сложно. И даже возможным было предположить, что Грицко проявил свои лучшие качества. В самом деле, это было идеальным прикрытием для мусульманской группы. Если их когда-то будут искать, то здесь – в последнюю очередь. Свиноферма – это явно не то место, где, в понимании преследователей, должны прятаться мусульмане, к тому же воинствующие, с оружием в руках отстаивающие исламистские идеалы даже против более умеренных мусульман. Исламистские идеалы гораздо более строгие в отдельных своих зримых проявлениях, чем идеалы умеренных мусульман. Умеренные могут позволить себе расслабиться, и опираются они при этом на Коран[28]. Исламисты предпочитают смерть подобному расслаблению, считая его предательством Веры. Однако есть противную сердцу свинину и прятаться от возможных преследователей там, где свиньи живут, – это вещи разные. А конечная цель средства оправдывала, и в этом случае можно было свое мировоззрение принести в жертву, лишь бы была польза. К тому же Абдул-Межид сохранял надежду, что кормить их на базе собирались вовсе не свининой. Тем более он видел, что в загоне содержится небольшая отара овец, среди которых выделялись крепкими увесистыми рогами барашки. А свинину и сало пусть Грицко потребляет.

Грицко привез их на ферму, где жил другой украинец, хотя и гражданин Польши уже в нескольких поколениях. У Грицко при этом, как подозревал Даниялов, были и свои какие-то планы относительно конечной цели дагестанской группы. Планы или просто желание удовлетворить собственное любопытство – это не имело принципиального значения. Работа Грицко была оплачена только в той мере, в какой существовала в нем необходимость. Он же хотел, кажется, намного большего. И даже не за дополнительную оплату. Однако следовало бы проводнику знать, что любопытство бывает наказуемо. И если бы не было в Грицко необходимости для возвращения в Россию, Абдул-Межид наказал бы его. Пока же он его просто отодвинул в сторону, чтобы не мешался и не лез с неуместными вопросами.