Аномалия

Москвичи пошли к указанному дому. Им открыл мужчина, изрядно поседевший, в тельняшке, с непослушной шевелюрой и усами. Он был похож на какого-то популярного австрийского певца.

– Нам бы Афанасьича, – обратился к нему Семён.

– Это я.

– Нам нужен ночлег, а завтра мы пойдём в лес, – сказал Семён.

– В зону, – уточнил Алексей.

Афанасьич поглядел на улицу и вздохнул.

– Что уж проходите, не на улице же ночевать.

Хозяин провёл москвичей в большую комнату и усадил за стол, а сам поставил чайник на электрической плитке.

– Тысячи за ночь хватит? – деловым тоном спросил Семён.

– Ух ты. Тысяча! – удивился Афанасьич. – Если не жалко. Что уж. Валяй.

Хозяин сел за стол к гостям. Алексей достал из сумки тетрадь и начал в ней писать.

– О чём пишешь? – спросил хозяин.

– О том, что с нами происходит.

– Типа дневник?

– Не совсем, для меня даты не так важны, главное описать самое важное, происходящее с нами.

– И про драку в поезде напишешь? – спросил Семён.

– Ты против?

– Пиши, чего уж. Только, кто это будет читать? Думаешь, напечатают твои каракули? – Семён иронично улыбнулся.

– Сейчас это не так важно. Можно публиковаться в интернете бесплатно. Не всё же делать за деньги.

– За деньги всё же приятнее, – заметил Семён.

– А вы здесь ничего не видали такого странного? НЛО? Или что-то в этом духе: шары, инопланетяне, явления необъяснимого характера? – обратился к хозяину Алексей.

Афанасьич пожал плечами.

– Не припомню. Может и видал.

– Чего?

– Ну, шары там или предметы непонятные в воздухе. Только не знаю, что это было. Инопланетяне? Или я просто был сильно пьян?

Семён засмеялся.

– А ты деловой, – недобро как-то заметил хозяин жилища, глядя на Семёна.

– А что? – Семён сразу прекратил смех.

– Да ничего. Я тоже когда-то был деловым. Я же по профессии штукатур-плиточник. У меня в Перми даже своя бригада была ремонтников. Денежки хорошие заколачивал. А потом бросил. Что-то торкнуло – не хочу и всё больше делать ремонты, а что дальше делать не знаю. Потом на фельдшера выучился: немолодой уже с молокососами под их смех. Взятку дал, чтобы диплом получить – плохо учился. Но так хотел переменить жить кардинально, на сто восемьдесят градусов, что ничего не могло меня уже остановить. И всё бросил, и сюда махнул в глушь лечить людей. Здесь народ дикий, неуклюжий, неприхотливый на нём лучше всего потренироваться на практике.

– И как практика? – поинтересовался Семён.

– Ничего. Правда, редко обращаются ко мне за помощью, предпочитают самолечение, траволечение и сорокоградусную терапию. Одно слово дикари. Вот про, что было бы хорошо написать. О том, как человек кардинально поменял свою жизнь. Разве это не чудо?

Алексей оторвался от своей тетради, посмотрел на Афанасьича.

– Это замечательный случай. Я о нём обязательно напишу. А как вас зовут, кстати?

– Никита.

Москвичи тоже представились.

Никита Афанасьич разлил чай в кружки и поставил их гостям.

– А покрепче чая ничего не найдётся? – спросил Семён.

Алексей осуждающе посмотрел на приятеля.

– Найдем, конечно же, что уж.

В комнату вошла красивая белокурая девушка в белой кофточке.

– А это Нина, племянница моя, – представил её гостям фельдшер.

За час уговорили бутылку самогона под разговоры за жизнь. Никита ушёл спать в сени, постелив гостям в избе. Нина недолго посидела с гостями, не притронувшись к спиртному, а потом ушла ночевать к соседке. Афанасьич сказал, что это её дом, а он лишь арендует его бесплатно за помощь в работе по хозяйству. Какой он хозяин, было видно по забору и другим признакам. Никита сказал, что Нине двадцать пять лет. Она живёт в Усть-Кишерте, где работает учителем начальных классов.

Алексей лёг на кровати у окна, а Семён у печки на диване. Из сеней доносился храп Афанасьича.

– Спишь? – спросил Семён.

– Нет.

– Как тебе Нина?

– Молодая девчонка. Милая.

– И всё?

– Зацепила она тебя.

– Есть такое дело.

– Слабоват ты, Сёма, на передок.

– Это не слабость, а естественное состояние нормального мужчины.

– А как же твоя, Бэмби?

– Это святое. Я же не всерьёз это всё, а только помечтать.

– Ты и мечтать? Это что-то новенькое. Я думал, ты суровый прагматик, а тут…

– Ничто человеческое мне не чуждо. Я удивляюсь, как ты можешь долго обходиться без женщины. Проститутками хоть пользуешься?

– Нет.

– Я так и думал.

– Это всё для меня не так важно. Ты думаешь, у меня женщин не было? Не было секса? Всё у меня было.