Аномальная зона

Сломав с ближайшей сосенки-подростка ветку, он осторожно отступил в лес, грубо, но всё-таки заметая за собой предательские следы, особо заметные по первой пороше. Углубившись в чащу, сел на поваленный ствол, стал обозревать в бинокль видимый отсюда участок забора, вслушиваться напряжёно, пытаясь определить, что за жизнь протекает за ним.

Неожиданной лёгкий, неощутимый почти ветерок донёс откуда-то слева музыку. Развернувшись в ту сторону и приложив ладони к ушам, разведчик замер. И отчётливо различил слова песни. Кто-то выводил бодро под маршевую мелодию:

– Русский с китайцем братья навек.
Крепнет единство народов и рас.
Плечи расправил простой человек,
С песней шагает простой человек,
Сталин и Мао слушают нас.
Москва – Пекин.
Москва – Пекин!
Идут, идут вперёд народы.
За светлый путь, за прочный мир,
Под знаменем свободы…

По характерному похрипыванию догадался, что голосит репродуктор.

Надеясь, что камуфляжный комбинезон маскирует его в зарослях смешанного леса, майор направился туда, откуда лилась песня, ни разу не слышанная им ранее. И вскоре увидел посёлок, состоящий из нескольких десятков изб, расположившихся вдоль улочки, вымощенной деревянными плашками.

Выбрав ель повыше, он ловко вскарабкался по гладкому у комля стволу, затем по сучьям поднялся к самой макушке и опять поднёс бинокль к глазам.

Отправляя майора на разведку в тайгу, ему, в общем-то, объяснили, с чем придётся столкнуться. И сейчас, обозревая с верхотуры окрестности, он хорошо разглядел и лагерь, и посёлок. Последний выглядел довольно жалко. То там, то здесь чернели остовы сгоревших изб, а уцелевшие печки с высокими трубами стояли, как скорбные обелиски над порушенными очагами. По улицам прохаживались вооружённые люди неизвестной принадлежности, в гражданской одежде, напоминающие партизан. В центре села, у двухэтажного здания, явно административного, на высоком столбе немелодично, с прокуренным сипом, орал репродуктор. Теперь он наяривал с бодрой самоуверенностью:

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

В одной избе шла гулянка. Из распахнутых окон доносились переливы гармошки, а у крыльца плясали с повизгиванием, широко расставляя руки и взбрыкивая нелепо ногами, несколько мужиков и баб.

А вот лагерь, наоборот, был подозрительно тих и пуст. На деревянных вышках маячили часовые с винтовками на плечах, а в жилой зоне людей не просматривалось. Хотя нет, вот появились двое, пронесли, держа каждый со своей стороны за ручки, большой и, судя по перекосившимся фигурам, тяжёлый чан.

Майор аж головой встряхнул, сообразив, что в увиденной им сцене было неправильным.

Под тяжестью ноши скособочились двое, облачённые в военную форму старого образца, в расхристанных гимнастёрках без ремней и погон, а сопровождал их, шагая вольготно сзади, заложив руки в карманы, зек в полосатой робе.

Он опять посмотрел на посёлок. Скользнув окулярами по остову печи, указывающему пальцем трубы в мрачное снеговое небо, остановился на двухэтажном здании, где наметилось какое-то оживление. Двери его распахнулись, и несколько вооружённых автоматами ППШ людей в штатском вытолкнули вперёд военного в форме, с лейтенантскими погонами, босого, со связанными назад руками. Под гогот и свист два конвоира повели его по тропинке в сторону леса.

Разведчик расторопно спустился по стволу, мягко спрыгнул на землю и побежал, огибая груды валежника, наперерез. Для того, чтобы окончательно прояснить обстановку, ему нужно было взять «языка».

Стремительно перепрыгивая через пни и поваленные стволы, он, не таясь почти, пронёсся по редколесью и рухнул в гуще приморженного репейника, который в отместку осыпал майора дождём сухих колючек. Вскоре донеслись голоса конвоиров:

– Во как, чекист, мы с тобой местами-то поменялись! Я тебя, кумовская морда, уже давно приметил. Скока ты, сука, правильных пацанов в карцере да буре сгноил. И здесь затарился – думал, не сыщем? Ну, держи, гад, от меня свинцовый подарок!

Раздался лязг затвора.

Второй конвоир остудил пыл напарника, заметив лениво:

– Погодь, Змей. Давай до овражка его доведём, там и стрельнём. А то будет здесь валяться… Мы ж с тобой могилку копать не станем ему! Ежели здесь кончить, Резаный заругается, что на территории мусорим. И заставит нас с тобой жмурика в овраг волочить.

– Сам дойдёт! – согласился первый. – Буду я ещё эту конвойную собаку на себе таскать!