Аномальная зона

Галина Григорьевна взяла с подоконника коробочку с пакетиками дешевого зеленого чая и бросила пару в чашку гостя.

— Сахар?

— Нет, благодарю, — вежливо отказался Шамрай. — Значит, это вы мне звонили…

— Я звонила не вам. Вы взяли трубку.

— Хорошо, — согласился Виктор. — Но говорили-то вы со мной. Можете повторить свой рассказ или хотя бы показать, что тут у вас происходит?

— Вы же ради этого и пришли, — спокойно ответила женщина. — Смотрите сюда: это происходит вот так…

Подойдя к радиоточке, она повернула регулятор вправо, сделав звук громче. Репродуктор молчал. Шамрай терпеливо ждал пояснений.

— Вы думаете, наверно, что радио выключено, — произнесла наконец Галина Григорьевна, хотя в данный момент Виктор вообще ни о чем не думал. — Вот, взгляните.

Женщина выдернула репродуктор из розетки, потом вставила вилку обратно. Опять покрутила ручку громкости. Ничего не произошло — динамик молчал.

— А теперь так. — Женщина взяла пластиковую коробку репродуктора обеими руками, несколько раз встряхнула, при этом дернулся и провод. Радио зарычало и засвистело. Причем звуки, которые доносились изнутри, невозможно было отделить один от другого. Возникало впечатление, будто они доносятся как минимум из потустороннего мира. Или из космоса.

Именно так и пояснила Галина Григорьевна по телефону: через ее радиоточку у нее налажена постоянная связь с космосом.

Шамрай привычно сделал вид, что все это ему чрезвычайно любопытно.

— И давно это так?

— Третий месяц. — Женщина оставила репродуктор в покое и с гордостью взглянула на гостя. — Радио болтало-болтало, несло всякую чепуху, а в один прекрасный день взяло и замолчало. Я и так и сяк крутила, потом надоело. Решила, что накрылось. Даже специально ходила с просьбой, чтобы мне не включали радиоточку в квартплату: все равно ведь не пользуюсь. Так они, сволочи, не захотели ничего менять, тогда я пообещала подать на них в суд. Честно — три раза обещала, потом даже к адвокату пошла… У нас здесь рядом, через два дома, юридическая консультация. Сидит там девонька хорошая, симпатичная, евреечка только, но это неважно… Ну, она и растолковала мне, что ни черта тут не светит, не одолею я этих бюрократов. Да и денег все стоит, а где я столько возьму, у меня даже на консультацию не было. Все платное, хоть бы они там все передохли, олигархи эти, бандиты… Но девушка ничего, даже денег не взяла. Говорит — фамилия ей моя знакома. Ее мама, видите ли, меня еще по областному драмтеатру помнит, а я же там все главные роли переиграла… У такой известной актрисы, говорит, денег не возьму. Уважение, молодой человек, дорогого стоит… Ладно, глупости все это. Словом, ушла я, так ничего и не добившись. Думаю: пусть подавятся моими копейками, не будет им счастья.

Шамрай этот монолог не прерывал — просто включил диктофон. Галина Григорьевна заметила, но никак не отреагировала — говорила и говорила. Не остановил ее даже вскипевший чайник.

— В общем, не стала я правды добиваться… — Хозяйка выключила газ, схватила чайник и принялась размахивать им, как поп кадилом. Виктор даже слегка испугался: не приведи бог, плеснет кипятку куда-нибудь в район ширинки. — Значит, проходит месяц, второй, третий, и вдруг прямо среди бела дня радио ожило. Не заговорило — обратите внимание! — самостоятельно ожило. Вот так, как вы только что слышали. — Чайник угрожающе наклонился над Шамраем, он слегка отодвинулся, но обошлось: кипяток угодил точно в чашку, залив пакетики, которые тут же вздулись и всплыли. — Сперва я хотела выключить — зачем мне этот свист… — Женщина наполнила и свою чашку. — А потом начала прислушиваться и все поняла. А вы? Вы ничего не поняли, Виктор?

Шамрай ограничился тем, что отрицательно покачал головой.

— Видно, что вы человек совершенно штатский. Сколько вам лет?

— Тридцать.

— Где служили?

— Совсем не служил. Бог миловал.

— Не миловал, а покарал! — Галина Григорьевна погрозила гостю пальцем. — Мужчина обязан послужить в армии. Мужчина — воин, он таким рождается. Мой покойный муж постоянно это повторял, а он был офицером-связистом! Вот, смотрите!..

С проворством, которого Шамрай от нее совсем не ожидал, Галина Григорьевна выпорхнула из кухни и через мгновение вернулась с фотографией в рамке: очень красивая женщина с роскошными длинными волосами, одетая в пышное вечернее платье, стоит рядом с бравым офицером в погонах майора.

— Это мы в девяностом, когда в Германии жили. Муж там служил, войска связи КГБ, секретная часть. Я участвовала в гарнизонной самодеятельности и играла, честное слово, лучше, чем в каком-нибудь большом, так сказать, настоящем театре. Видите, какое платье? Мне его специально сшили, это мы после премьеры… Потом наших вывели из Германии, а нас направили сюда, в Житомир… Грустная история. Но я это к тому веду, что мой покойный муж был кадровым военным, связистом. Иногда мы даже развлекались — вместо разговоров перестукивались азбукой Морзе. Дочка даже решила было, что мы с мужем немножко того. — Женщина покрутила пальцем у виска.

— Кстати, где теперь ваша дочь? — как бы между прочим поинтересовался Шамрай.