Аномальная зона

— Ладно, — вздохнула Кира. — Как-то мне от всего этого не по себе. Торбас он или Шолом-Алейхем — особой разницы нет. Позвоните ему, пожалуйста, и передайте, что с ним хочет встретиться следователь городской прокуратуры. И успокойте: лично господину Торбасу это ничем не грозит. Просто следователю нужна небольшая консультация.

— А вы следователь по особо важным делам? — зачем-то уточнила Катя.

— Да, — соврала Березовская. — У нас других не держат.

— Его может не оказаться дома, — предупредила офис-менеджер.

— Тогда вам придется дать мне адрес без его разрешения. Наши сотрудники устроят у его дома засаду. Если вы откажетесь, я буду вынуждена расценить это как отказ в помощи следствию. А вам надо бы знать, Катя, что со следователями по особо важным делам такие номера не проходят. — На всякий случай Кира решила сгустить краски.

Трубка замолчала. Очевидно, девушка обдумывала последнюю фразу собеседницы.

— Вы могли бы перезвонить мне минут через десять? — наконец проговорила она.

— Нет, Екатерина. Это вы позвоните сюда и сообщите мне, что застали Ростислава Торбаса — или кто он там по паспорту? — дома. И он готов уделить мне столько своего драгоценного времени, сколько понадобится. Это понятно? Зафиксируйте мой номер, пожалуйста…

Спустя десять минут Катя Гуга аккуратно отзвонилась и доложила, что Ростислав Михайлович дома, он разрешил дать свой адрес и готов ответить на любые вопросы следователя по особо важным делам. И добавила: «Торбас любит, когда его называют профессором».

14

— Вы действительно профессор?

— Ну что такое «действительно»? Знаете, это такая зыбкая категория… Не каждый, кто защитил докторскую диссертацию, — ученый. Чаще всего это старательный исполнитель, последовательный и довольно грамотный. Но гарантирует ли факт присвоения ученой степени соответствующий статус человека? Разве каждый генерал в армии соответствует тому, что у него на погонах?

Ростислав Торбас оказался рыхлым человеком неопределенного возраста, бледным, тщательно выбритым и одетым непонятно по какой причине в строгий костюм с галстуком.

Снаружи дверь его квартиры выглядела деревянной, но внутри оказалась стальной и даже не обшитой утеплителем. Приглядевшись, Кира заметила, что обивку с этой стороны двери полностью содрали, а обнажившуюся поверхность металла будто обработал паяльной лампой неведомый художник-авангардист.

— Нравится? — поинтересовался профессор.

— Нет, — честно призналась Кира.

— Значит, есть эффект, — горделиво обронил он. — Вам не понравился внешний вид моей двери. Это ваша первая реакция, и она негативная. Следовательно, вы, как и большинство людей, не способны контролировать свои негативные эмоции. Зато позитивные старательно скрываете, как будто в позитиве есть что-то непристойное. Но! — Профессор Торбас поднял вверх указательные пальцы сразу на двух руках. — Я не ощущаю на себе действие вашего негатива. Его полностью поглотила моя защитная дверь. А накопить новую порцию негативных эмоций вы пока еще не успели. Значит, я в относительной безопасности.

«Больной, — решила про себя Березовская. — Точно больной».

— А могу я спросить: когда вы чувствуете себя в полной безопасности?

— Спросить можете, — кивнул Торбас. — Но ответа не дождетесь. Потому что никто на планете Земля не может чувствовать себя в полной безопасности.

— Выходит, наша планета безнадежна?

— Я этого не говорил. Безнадежным я считаю тот мир, в котором мы с вами пребываем в настоящее время. Но есть лучшие, более безопасные миры. Мне намекнули, что прокуратуру почему-то заинтересовал именно этот вопрос.

— Вам совершенно правильно намекнули.

— Тогда проходите.

Профессор жестом пригласил Киру в кухню и даже пропустил ее вперед. Проходя мимо открытой двери, ведущей в комнату, она невольно остановилась, ведь открывшийся ей вид того стоил: единственное жилое помещение в этой квартире оказалось абсолютно пустым. Только голые стены, голый потолок, голый пол.

— А где… — начала было она.

— Здесь, — опередил ее вопрос хозяин, указывая на кухонный проем.

Вот там точно было негде повернуться. Хотя в этой кухне навскидку было приблизительно восемь квадратных метров, что для подобного помещения не так уж мало, но изначально оно предназначалось для приготовления пищи и ее употребления. Однако теперь здесь располагались тахта, стол, на котором примостились маленький телевизор и ноутбук, два табурета, газовая плита и два стенных шкафа, причем один из них книжный. На полу громоздились стопы книг, и еще оставалось немного места, чтобы хозяин мог усадить гостью.

— Вы здесь и живете?

— Разве не видно? Та комната совершенно не подходит мне ни по одному из параметров фэншуй. Вообще не подходит, ни один из ее квадратных метров. С тех пор как я перебрался в кухню, стал чувствовать себя гораздо лучше. Присаживайтесь. Чаю?

— Нет, благодарю. У меня на самом деле мало времени.