Аномальные истории

— Поумирали все! Действительно, весёлый был конгломерат. А ведь он, эту бутылку, можно сказать, от чистого сердца принёс. Но не поняли его, и он не понял, как это — знакомиться без ста граммов, для храбрости. И вино — дефицит, а тут даром предлагают. Вместо того чтобы благодарить, в обморок падают. То, что люди могут стесняться друг друга — он не знал. Не было у него такой опции, а сто грамм — это штамп, что-то вроде тоста.

— От чистого сердца — простыми словами, — пропел Рыжий.

История третья Великая борьба

— Да уж! Хорошо помню борьбу с алкоголизмом, — криво усмехнулся Дед. — Глупостей было наделано немало, хотя, ходит мнение, что не глупости это были, а целенаправленная акция, с чётко предусмотренными последствиями.

— Что говорить: по головам за вином лезли, в прямом смысле. Я сам это видел, — подтвердил Рыжий, вспоминая былые времена.

— Когда компания только озвучивалась, но ещё не была приведена к исполнению, и в магазинах было достаточно свободно, от столпотворений, наблюдал такую картину, — начал другую историю

Кащей. — Нервный народ в винном отделе, уже предчувствующий грядущие перебои со спиртным топчется у прилавка. Повышенное выделение адреналина ощущается спинным мозгом, и судя по мимикрии подопытных, великая сушь не за горами. Но денег нет купить вагон: классу миллионеров, ещё только предстояло

сформироваться. Мечется народ и запасает впрок на всё, что есть, а нервозность передаётся окружающим. На огромном подоконнике сидит счастливый обладатель ёмкости 0,8 литра, наполненной чёрно-красной зловонной жидкостью, которую и вином то назвать нельзя. Держателю сей благодати не знакомо слово «про запас». Маленький щуплый мужичок которых именуют «с ноготок», держит свою добычу двумя руками и употребляет, прямо в магазине, как говорится — не отходя от кассы. Зажатый в рамки окна и в плену пероральной зависимости от горлышка бутылки, он сидел прямо на подоконнике, вытянув ноги. Кадык совершал гигантские амплитуды, в точном соответствии, с порцией вливаемой жидкости.

— Гурман, никуда не торопящийся, — остроумно подметил Похабыч. — Вот нетерпеливые, раскручивают пузырь, как в центрифуге, пока смерч не появится, и выливают всё в рот, не глотнув ни разу. Они этот вихрь — змием зовут.

Рыжий скривил рот и наморщил лицо так, как будто это ему влили, три пинты горячительного, не спросив разрешения:

— Тема у вас весёлая, про алкашей. Для души бы, чего рассказали.

— О! Конечно! — оживился Похабыч. — Была у одного из друзей свадьба. Дело обычное, застолье домашнее: всё на столе и всего хватает, с избытком. Пели, пили, плясали — всё, как у всех. Но одному из гостей, такой расклад показался скучным, или привык пить в гордом одиночестве. Уже изрядно поддатый, он взял со стола целую бутылку водки и ушёл допивать свою порцию в кусты, под многоэтажным домом. Устроился поудобнее: красота — нет никого. Нет пьяных гуляющих, пристающих с танцами и разговорами, нет орущего тамады, домогающегося с дурацкими аттракционами — только ты и бутылка. Один на один — жертва и хищник. Допивая полулитру, в разросшейся поросли, он изрядно окосел и душа, как всегда и у всех, требовала выхода. Лучший и безотказный вариант — это русский народный фольклор. Вой про мороз и поломанные камыши, долго доносился из кустов, пугая прохожих и вызывая любопытство бродячих собак, но также и правоохранительных органов. Допевал он, кажется, уже в вытрезвителе.

— Подрезали нашему орлу крылья — прервали картечью гордый полёт, — сделал заключение Кащей. — Наступили певуну на горло.

— Нашу песню не задушишь, не убьёшь! — подхватил Рыжий.

— Увы — такова селяви! — со скорбью в голосе, изрёк Похабыч, тут же посрамлённый Кащеем.

— Не такова, а таково! Селяви — среднего рода.

— Ну, и хрен с ней! — отмахнулся Бабник от умника. — Всё равно, след мечты не просматривается, одна пьянка на уме: что на свадьбе, что в кустах — суть одна и та же.

— Да уж, мечта — штука такая, — согласился Кащей. — Один раз послали пацана за закуской. Напарник сидит и уже слюни пускает, заранее предвкушая маринованные огурчики, болгарского замора, в нетерпение, ёрзая на стуле. Приходит гонец с продуктами. Если бы холодец: пряники, печенье глазурованное, кулёк карамелек и огромный, видимо семенной, солёный огурец — весь помятый. Где он откопал его только? Видимо, так подарили, как оптовому покупателю кондитерских изделий. На весь этот маразм, нам бабы дали внятный ответ — чего ребёнок хотел сам, то и купил. Ну это, мне, в общем то, понятно, кроме солёного представителя семейства тыквенных.

— Ну, достаточно уже: и про вино, и про разрушительниц семейного очага, — сказал, недовольно морщась, Рыжий.

— Хранительниц, ты хотел сказать? — уточнил Похабыч.