Аномальные каникулы

На слепых собак это подействовало как спущенный курок.
Пара псов бросилась в атаку. Сипло завизжала Леся. Тимур саданул в кучу серых тел не целясь.
От визга и грохота заложило уши. Один пес упал замертво, остальные отступили, подвывая, но пара самых агрессивных все же накинулась на Ворожцова. Окончательно завалила на спину, сминая полупустой рюкзак.
Ворожцов сдавленно гукнул, отчаянно задергался. Тимур, не особо разбирая, пнул ногой по одной из нападавших собак. Ботинок угодил в тугие ребра. Хрустнуло.
Тварь с рычанием отвалилась от Ворожцова и ощерилась, держа в зубах кусок куртки.

— Тимур…

Вскрик потонул в свирепом рычании второго пса. Тимур со всей дури врезал по безглазой башке стволом и, схватив Ворожцова за шиворот, поволок его в сторону. Тот брыкался и размазывал кровь по лицу, уже не соображая, что делает. Чья именно была кровь, Тимур в суматохе не разобрал.

Собаки опять подступали. Теперь вокруг почти потерявшей голос Леси и перепачканных в грязи Тимура с Ворожцовым собралась вся стая.

Псы вскинули головы и завыли. Протяжный звук рубанул по нервам.
Не успеть перезарядиться.
Не убежать.
Все, конец…
Когда внутренняя глыба льда раскололась, оставив после себя эту одинокую мысль, Тимур замер. Ему вдруг стало зябко и одиноко.
Тимур выпустил Ворожцова, тот осел. Вздрогнул, стал по инерции отползать дальше.

— Что же ты, — обронила Леся. — Нельзя…

Тимур так и не узнал, что «нельзя». Псы вдруг разом умолкли, и наступившая тишина ударила по ушам почище всякого воя. Леся осеклась. Остался только шум пульса в висках.

Собаки застыли. Постояли так секунду, обернулись, словно вновь ловили слышные только им звуки. Зафыркали и затрусили прочь, оставив убитого сородича лежать на холодной земле.

Тимур продолжал судорожно сжимать под мышкой разряженный ствол. Ворожцов наконец перестал возиться в грязи и приподнялся на локте, оглядываясь и соображая, что произошло. Левый рукав его куртки был изодран в клочья, сквозь бахрому ткани сочилась кровь.

— Сильно цапнули? — взволнованно спросила Леся, помогая ему встать.

Ворожцов не ответил, машинально поднимаясь на ноги и прижимая раненую руку к туловищу. Он смотрел не на девчонку, он смотрел на Тимура. Странно смотрел.

Тимур перехватил этот гремучий взгляд, спросил настороженно:

— Чего лупишься?

— Спасибо, — прошептал Ворожцов.

Тимур переломил ствол трясущимися руками. Он стыдился этой противной дрожи, но ничего не мог с ней поделать. Пальцы слушались плохо, адреналин все еще кипел в крови. Проворчал непослушным голосом:

— Случаи разные бывают.

— Спасибо, — повторил Ворожцов уже громче. — Если б не ты…

— Хорош сопли пускать, — обозлился Тимур, вталкивая патрон в ствол. — Ты куда прибор свой дел?

— Прибор? — Ворожцов непонимающе моргнул. Затем его взгляд наконец-то стал осмысленным. — А, ПДА… Выронил здесь где-то. Сейчас найду.

— Вот, держи, — помог подоспевший Мазила, поднимая из травы наладонник. — Покусали?

Ворожцов, казалось, только теперь сообразил, что его чуть на карнавальные ленты не порвали. Он засучил рукав и засопел, уставившись на прокушенное предплечье. Следы от зубов даже на вид были ужасны, из глубоких ран сочилась кровь.

Леся по-хозяйски отобрала у него ПДА и вручила Мазиле.

— Бинтовать надо, — сипло сказала она и закашлялась. — Аптечку дайте.

Тимур отметил, что девчонка хоть и побледнела от вида крови, но самообладания не теряет и в истерику не впадает. Молодчина. Он скинул рюкзак и вытащил аптечку.

— Мелкий, что на сканере? — спросил Ворожцов, стараясь не смотреть на изуродованную руку.

— Метки эти… — Мазила всмотрелся в экран. — Удаляются вроде.

— Все?

— Вроде. Вот, сам глянь.

Пока Леся поливала Ворожцову руку перекисью и смахивала пузырящуюся пену, он изучал показания прибора.

Тимур на мгновение почувствовал себя лишним: всем нашлось какое-то занятие, а он оказался не у дел. Но тут в мозгу вспыхнула очередная догадка.

Быстрым шагом Тимур подошел к Мазиле, посмотрел на ПДА. Ворожцов уже протянул здоровую руку и ткнул пальцем в одинокую метку у самого края экрана.

— Кто это? — спросил Тимур.

— Кто-то.