Аномальный Космос (СИ)

— Жить хочешь? — обманчиво мягким голосом поинтересовался интиулис.

— Да! Да! — быстро ответила Вергинда, голос предательски дрогнул.

— Тогда марш помогать доктору Нерву и позови человеческого доктора, пусть ассистирует. — Женщину ветром сдуло, подросток тоже попробовал сбежать, но от телепата не так просто скрыться.

— Алкирия, неси с кухни людей всё мясо. Сырое. Поработаешь официанткой.

— Как скажете. — И она отправилась в отсек рабов.

Алина, раздав распоряжения, обратилась мысленно к звездолету: «Венера!»

«Проходит синхронизация», — ответил корабль, и мозг планеты направился в кабинет доктора, где все уже были в сборе. Новых пассажиров распихали по капсулам. Самых безнадежных отправили в камеру заморозки, чтобы сохранить их жизнь.

Капитан ящеродов увязался за Алиной. Он осмотрел медицинский отдел и протянул с завистью:

— Богатое оснащение.

— Ничего удивительного, это военный корабль, — ответил людской врач. Он помогал оперировать ящеродов тем, что подавал инструменты и обрабатывал раны.

Алина оперировала совсем молодого ящерода и пока справлялась своими силами. Через четверть часа рук прибавилось: десять мужчин прошли краткий курс медицины по расе ящеродов. Они с сосредоточенным видом принялись за работу, сутки вытаскивали со свалки гостей звездолета: залечивали раны, проводили операции, синтезировали органы, не подлежащие восстановлению. Многие удивлялись живучести ящеродов с основательно поврежденными жизненно важными органами. У одного было вырезано все три сердца, и спас его анабиоз. Все, кому оставался один неверный шаг до свалки, держались благодаря своей странной способности.

На следующий день вся команда чужого корабля была в полном здравии. Капитан ящеродов был не промах: активно помогал в операционной, даже сам оперировал. Он рассказал, что сначала учился на хирурга, отработал пять лет и понял, что это не его. Он два года не мог себя найти, пока случайно не попал на курсы по управлению космическим кораблем. А потом уже появилась страсть к полетам.

Благодаря совместным усилиям никто не отправился на свалку. Вечером нового дня в большой столовой состоялся праздник, посвященный спасению членов команды Агдона, так звали капитана ящеродов. А также Алину поздравляли со статусом гражданина планеты и со свадьбой, теперь к ней положено было обращаться Ваше Высочество. Все были счастливы, а мозг планеты вдвойне: он прошел полную синхронизацию с кораблем и теперь, не садясь за штурвал, мог им управлять. Лжеалина отслеживала всё: «Всё-таки удобно быть интиулисом». Капитан «Венеры» подсела на тигриуусы, прямо как настоящая Алина.

Через сутки «Венера» прибыла на Карлик Агдум для встречи с покупателем рабов. Алина велела Акие взять с собой несколько сьюдоров и закупиться мясом, накопителями, кислородом и углеводами. А вот что делать с саламандрой, интиулису было неясно по сей день. Хоть ящерка и смирилась со своим положением, но завоевать дружбу этого необычного во всех смыслах существа у Лжеалины не получалось. Огненная ящерица отвечала только на прямые приказы. Тогда интиулис решил подойти к ней с другой стороны.

«Как ты смотришь на то, чтобы после Нююруса отправиться на планету вулканов?» — Глаза магического существа загорелись интересом.

«По-оло-ожи-и-ите-ельно-о».

«Хорошо-о, если я тебя-я доста-авлю на преле-естную во все-ех смы-ыслах плане-ету, ты прости-ишь мне уби-ийство Али-ины?» — спросил интиулис мысленно, слегка растягивая гласные, подражая ящерке. Саламандра посмотрела на искусственный интеллект с сочувствием, ведь прошлой ночью ей удалось многое узнать об этом маленьком интиулисе, так что причина, по которой это «дитя» ожесточилось, была ей понятна.

Воспоминания Алины смягчили малость характер интиулиса, и Лжеалина часто мечтательно закрывала глаза, чтобы представить, как ее встретят не родные, но всё же родители. «Я сделаю всё, чтобы они никогда не узнали, что их дочь давно мертва. Да, это подло, но мне так хочется хоть немного понять, каково это — быть слабым и любимым человеком, ведь меня никто никогда не любил. Для ученых я была всего лишь материалом для опытов, а все остальные меня боялись, и на то были основания. Но я так устала от одиночества. Я ненавидела живых за их права на любовь и счастье. Даже сьюдоров не обошла богиня любви, а я росла в ненависти, страхе, полном презрении. «Ты всего лишь инструмент, — твердили мне ученые, — ты не можешь любить и быть любимой». Я всё это терпела триста лет, осознавая всё, но не имея сил, чтобы дать отпор».