Аномальщик

Иван Иванович нахмурился ещё сильнее. Всё это показалось ему более чем подозрительным. Или у него не вся информация, и кто-то выше него по званию и допускам, пожелавший остаться неизвестным, проявил заинтересованность в расследовании. Или не всё в порядке с самой Системой. Да, конечно, компьютеры не ошибаются. Вот только программы для них пишут люди. А людей можно подкупить.

Контрразведчик даже остановился, едва не запнувшись, от этой мысли. Если кто-то сумел проникнуть в святая святых… Иван Иванович с внезапным волнением понял, что это дело может стать величайшим в его карьере, его личным Олимпом.

* * *

После ухода профессора мы вернулись к прерванному его визитом занятию — ничегонеделанию. Лекции нам ещё не прислали, а общее самочувствие позволяло уже заниматься ничегонеделанием с утра до вечера, с перерывом на обед и послеобеденный сон. Отвлекали только занятия лечебно-восстановительной физкультурой.

— Майя, а что за система? — спросил я.

— Я знаю ровно столько же, сколько и ты, — вздохнула Майя. — Но слышала слух… помнишь я рассказывала про оборонную супер-ЭВМ?

— Конечно помню! В моём мире про такие супер-ЭВМ даже фильмы снимали, как они выходят из-под контроля и уничтожают всё человечество.

— Зачем? — удивилась Майя.

— Ну, типа люди всё портят и сами всё уничтожают, поэтому людей надо уничтожить, — пожал я плечами. — Железяка же, кто знает, что у неё на уме?

— А что у меня на уме, ты, можно подумать, знаешь? — хихикнула Майка.

— У тебя доступа к ядерным кодам нет, так что ты не настолько опасна, — я улыбнулся. — Так что там с Системой?

— Встречала версию, что эта супер-ЭВМ не только военные нужды обслуживает, но и госбезопасность, и милицию. Помнишь, я запрос делала во Всесоюзную Систему мониторинга граждан? Вот пример. Обо всём этом и обычным гражданам, и даже нам, имеющим некоторый допуск к разным системам, рассказывают, как о разных вещах. Воздушно-космическая оборона границ, контроль аномалий, мониторинг граждан. Разные системы. Но есть те, кто считает, что это одна Система. И она везде. Может даже слушает нас прямо сейчас.

— А тебе не страшно такие слухи мне рассказывать? — напрягся я.

— Так это же всего лишь версия! — Майя засмеялась. — Я вообще это в Сети читала. И уж что что, а Сеть Система мониторинга точно отслеживает, и будь эти слухи чем-то вредным или особосекретным — были бы последствия.

— Вообще-то вполне логично сделать единую систему с океаном данных, и несколько специфических подсистем, которые работают с этими данным по-разному…

Во мне заговорил программист, на которого я учился, но так ни дня по специальности и не работал, занявшись после службы в армии бизнесом.

— А зачем той же противоракетной обороне знать, что, например, Алексей Неверов сейчас находится в госпитале КГБ? — заинтересовавшись, спросила меня Майя.

— Неверов ей, может быть, и неинтересен. А вот знать, где в данный момент находятся первые лица государства, ей может быть и есть зачем. Может, глава государства поехал в санаторий в какой-нибудь маленький городок. Обычно этот городок в список важнейших объектов вообще не входит.

— Ты имеешь в виду, расставлять приоритеты в случае массированной атаки, если не получается сбить сразу все ракеты?

— Да, типа того, — кивнул я. — Или той же системе мониторинга граждан может поступать информация об аномалиях в жилой зоне, и она будет готовить списки, кто мог попасть в зону, кто контактный по заражению, кому надо прислать предупредительное сообщение. А контроль аномалий — получать данные о плотности населения.

— Но они ведь могут обмениваться данными? — решила поспорить Майя.

— Да если б это было так просто! — засмеялся я. — Помню, как в нашем мире налоговая с пенсионным обмен данными о доходах наладить не могли. А тут настолько сложные массивы данных… Или это всё — одна система, Майя, или обмен данными должен работать крайне неэффективно!

— А он работает мгновенно… — Майя задумалась. — Как только тебе выдали паспорт, я пробивала по системе мониторинга, там сразу появилась запись, что ты предположительно посещал зону аномалии, ну ту, откуда ты появился.

— Как там, интересно, Кузьмич поживает? — вспомнил я лесника, или кто он там.

— Ему, кажется, благодарность объявили, за бдительность, — Майка улыбнулась. — А давай, как учебку закончим, в гости к нему заедем! Представляешь, как он удивится!

— Лишь бы не пристрелил на радостях, — заржал я, — а так конечно можно.

Мы провели в госпитале три недели. После инфекционного блока нас расселили в обычные палаты. Только мы там почти и не бывали, проводя время на тренажёрах, в столовой, где для нас готовили по специальному меню, или в библиотеке, за лекциями. Восстановление шло бешеными темпами. Уже через неделю мы заменили ходьбу бегом, наматывая километры на беговой дорожке. Поначалу приходилось после таких пробежек дышать кислородом, но ещё через неделю одышка прошла. Некоторая слабость ещё присутствовала, но и она быстро проходила. Мы возвращались в норму.