Аномальщики: Мутный Лес

– В полную и окончательную неизвестность, – резюмировал капитан Горюнов. – Одно могу сказать точно – на юг. А что у нас, господа офицеры, находится на юге?

– Развивающиеся страны Центральной Америки, – браво доложил Подопригора. – Сальвадор, Гондурас, Гватемала, Панама, что-то там ещё.

– Молодец, старлей, – скупо похвалил Горыныч. – Образованный и начитанный. Хвалю.

– Служу России!

Вертолёты уверенно приземлились на овальной поляне, окружённой классическими первозданными джунглями.

– Прибыли, вояки недоделанные, – злорадно объявил по громкой связи пилот. – Сейчас мы дозаправимся и полетим обратно. А вы, наоборот, останетесь здесь. В качестве заказанных спарринг-партнёров для местных мартышек. Диалектика, мать её…. Ну, кому сказано? Вылезайте, бездельники!

Вылезли.

– Отойти от вертолётов на семьдесят метров и построиться, – махнув рукой направо, велел Горюнов.

Отошли, построились.

– Что дальше? – спросил Сергей.

– Разговорчики в строю! – рассердился капитан. – Что делать? Ничего особенного. Дисциплинированно стоять, не болтать, думать о женщинах облегчённого поведения и тупо ждать…

Минут через пятнадцать из джунглей выбрался встречающий – тощий, смуглолицый, лохматый, бородатый, облачённый в видавший виды камуфляж и чем-то неуловимо похожий на молодого Эрнесто Че Гевару. Типичный южноамериканский революционер, короче говоря.

– Здравия желаю, господа офицеры! – приветливо улыбаясь, на чистейшем русском языке поздоровался «типичный революционер». – Поздравляю вас с прибытием в Никарагуа. Вы у нас, собственно, кто? По воинской специальности, я имею в виду?

– Сапёры, – усмехнулся Горыныч. – Это нормально? Ничего не перепутали мудрые московские штабисты?

– Просто замечательно! – обрадовался смуглолицый. – То, что старенький очкастый доктор прописал. Будете, в основном, трудиться по профилю. Ну, и ещё по мелочам – диверсии всякие, взятие языков. Потом объясню более подробно, так сказать, в рабочем порядке…. Так как, готовы помочь легендарным сандинистам[9]?

– Так точно! – гаркнул за всех Подопригора. – Готовы!

«Типичный революционер» не обманул. Деятельность – процентов на семьдесят пять – была связана с минами. Только, в отличие от вьетнамской командировки, приходилось эти мины не обезвреживать а, наоборот, устанавливать – на обочинах шоссе, просёлочных дорогах и железнодорожных путях. Оставшиеся двадцать пять процентов? Действительно, имела место быть полноценная диверсионная деятельность. Один раз, угнездившись на вершине пологого холма, они накрыли плотным миномётным огнём неизвестную автомобильную колонну. А примерно через неделю после этого наведались в приморский городок Сан-Анхелино и выкрали из собственного дома какого-то местного магната, владевшего парочкой рудников, на которых добывали серебряную руду. Выкрали и передали смуглолицему деятелю.

– Хрень какая-то, – старательно прочищая ствол автомата специальным «ёршиком», ворчал капитан Горюнов. – Толкуют, мол, что мы помогаем сандинистам. Но, ведь, тогда, в соответствии с элементарной логикой, мы должны вступать в боестолкновения с правительственными войсками? Верно? А та автомобильная колонна была откровенно-штатской. Да и хозяин серебряных рудников, отнюдь, не является государственным коррумпированными чиновником. В чём тут дело? В какие заковыристые игрища мы, сами того не зная, ввязались? Ладно, приказ есть приказ, а наше дело солдатское…

А потом они попали в засаду – пятеро убитых и шестеро раненых.

– Это мы, цивильным гадом буду, нарвались на американцев, – печалился Горыныч. – Та ещё хватка. Знакомая до боли. Или кадровые «цэрушники», или вольнонаёмные коммандос из армейских отставников.

Прибыл уже знакомый вертолёт, вальяжно приземлился на овальной полянке, забрал раненых и трупы, упакованные в чёрные пластиковые мешки, и улетел.

Улетел, а через неделю вновь вернулся – привёз затребованное пополнение: шесть молоденьких старлеев и капитана Мальгину, армейское прозвище – «Амальгама».

– Красотка, каких ещё поискать, – нервно сглатывая слюну, восхищённо нашёптывал Горюнов. – Высокая, ногастая, грудастая. Девяносто-шестьдесят-девяносто. Не отнять и не прибавить…

Алёна была старше Сергея на три с половиной года, уже и замужем побывала, и развелась, но препятствием все эти обстоятельства – даже вместе взятые – не стали. Препятствием – для чего? Для того самого, о чём вы, уважаемые читатели, и подумали.

Разгорелась жаркая-жаркая любовь-морковь. Естественно, не в ущёрб служебным обязанностям и общему делу. Даже, скорее всего, наоборот. И никарагуанская миссия была завершена самым достойным образом, да и многие прочие.

Страны мелькали – цветастым бесконечным калейдоскопом: Сальвадор, Афганистан, Конго, Лаос, экзотическая Республика Чад, засушливый Южный Судан.

Они, не скрывая своих отношений, давно уже считались гражданским мужем и женой. Командование? Знало, конечно, но с навязчивыми нравоучениями не приставало, мол: – «Мы же живём в новой демократической России, где на всё принято смотреть сквозь призму либеральной терпимости и всеобщей толерантности…».