Аноним

Пытаясь подавить панику, он некоторое время просто стоял, не двигаясь и прислушиваясь к приглушённым, таким далёким звукам музыки. «Невероятно, — думал он в тот момент, когда глаза ничего не видели, руки ничего не осязали, и только слух, обострённый до предела, пытался добыть хоть какую-то информацию об окружающем, — я ведь был здесь столько раз. И знаю главный холл и гостевое крыло этого особняка довольно хорошо. Я помню этот длинный коридор, заканчивающийся высокими дверями с ажурными позолоченными ручками. Но сейчас, без источников света… мне кажется, что я попал в совсем другой дом, и не могу решиться сделать и шага».

Оставшись в темноте и потерявшись во времени, не решаясь двигаться, он просто ждал, что же произойдёт дальше. Ведь не могло это странное бездействие длиться вечно? Вдруг за правым его плечом возник свет. Пытаясь скрыть испуг и удивление, юноша повернул к нему голову. Это был тусклый огонёк небольшой свечи в миниатюрном подсвечнике, который держала рука в перчатке, исчезающая в темноте за ореолом света. Чуть выше внезапно проявилась красочная маска, полностью скрывающая лицо, край треуголки и атласный шарф под ней, будто вырванные этим скудным светом из окружающей темноты, как часть чего-то чуждого и ирреального. Усилием воли Фрэнк заставил себя не вскрикнуть от неожиданности и успокоить сбившееся дыхание.

— Господин желает посетить бал наслаждений? — тихо, бесполо пропел голос. Невозможно было понять, женский он или мужской и реален ли вообще, или же прозвучал в голове?

— Господин в первый раз здесь? — раздалось со спины, и Фрэнк, не сдержавшись, резко на каблуках развернулся в ту сторону. Совершенно идентичная свеча, перчатка, маска в треуголке… Даже голос тот же? Он непонимающе вернулся взглядом к первой, что блестела прорезями для глаз, чуть склонив голову на бок, будто с любопытством изучая его.

Не дождавшись от него ответа, маски начали медленно двигаться вокруг, находясь на некотором отдалении. Длинные, теряющиеся в темноте полы плащей шуршали о ковровую дорожку, которая, Фрэнк точно помнил, вела от входной двери к внутренней. Он совершенно потерялся в этом шелестящем кружении тусклого света и любопытном внимании к своей персоне. Наконец, одна из масок произнесла:

— Господин уверен, что приехал именно туда, куда ему нужно?

— Я… Я тут по приглашению… — начал было Фрэнк запинающимся голосом, но его грубо прервали, приложив к приоткрытым губам палец в чёрной бархатной перчатке.

— Чш-ш… — послышалось от фигуры, что скользнула рукой по краю рта и подбородку Фрэнка, и это интимное прикосновение показалось слишком долгим. — Здесь не принято называть имён и титулов, Господин. Тут каждый считает себя Анонимом, и право каждого на анонимность свято блюдётся. Впредь будьте осторожнее, Господин. Всего одно нарушение правил, и двери этого дома навсегда закроются для вас.

— Вы знакомы с правилами бала, Господин? — прошептала другая маска, склонившись к самому уху так, что даже коснулась кожи. Фрэнк вздрогнул, почувствовав на плече лёгкое скользящее движение руки.

— Н-нет… — запинаясь, выдохнул он. Всё происходящее сейчас было очень тонким чувственным спектаклем, умом Фрэнк понимал это, но всё равно ничего не мог поделать с дрожью в голосе. Его нервы были натянуты до предела, и все чувства бились в агонии предвкушения, распрощавшись с логикой и разумом.

— О, Господину не стоит этого стесняться, — бесшумный, едва шелестящий танец продолжился, вот только расстояние между Фрэнком и масками сократилось до минимума. Он чувствовал, как широкие полы длинных плащей задевают его ноги, скользя по лодыжкам.

— Первое правило бала удовольствий утверждает священное право каждого гостя на Анонимность и запрещает снимать маски. Исключений нет. Наказание — отлучение от бала навсегда, — красивым, чистым, но таким же невозможно пустым голосом пропела одна из фигур.

— Навсегда… — шёпотом отозвалась вторая, не спуская с Фрэнка взгляда любопытных глаз.

— Второе правило бала утверждает право любого гостя на все предлагаемые развлечения и удовольствия и утверждает, что все события этой ночи останутся в этих стенах.

— О тех, кто не держит язык за зубами, Королева Бала узнаёт очень быстро, в наказание — отлучение от бала навсегда, — маски поменялись местами, окутывая Фрэнка еле уловимыми, но очень чувственными прикосновениями.

Он был так заворожён ими, что слушал эти голоса, пребывая в каком-то оцепенении.

— Третье и последнее правило бала предупреждает, что всё, происходящее за этой дверью, — тут одна из фигур, повернувшись, указала в темноту грациозным движением руки, — происходит только по взаимному согласию сторон. Никакого принуждения…

— Никакого насилия, — подхватила вторая, легко проводя рукой по спине Фрэнка, — только удовольствие, на которое согласны все участвующие.

— Нарушителя ждёт отлучение от бала…

— Навсегда…

Фрэнк уже немного свыкся с этим обволакивающим кружением и бесполыми голосами, его мысли и чувства, наконец, пришли к относительному спокойствию, и он осмелился произнести: