Аноним

У Джерарда сладко кольнуло под сердцем от слов «ваш мальчик». О, он и правда был его мальчиком, да! Самым лучшим, самым талантливым, самым верным. И невозможно влюблённым, Джерард всегда чувствовал все его взгляды и мысли кожей. И он был уверен в нём, как в самом себе. Фрэнки справится. Джерард дал ему лучшее образование, мощно подталкивал в спину на пути совершенствования и предоставлял бесконечно много визуальной информации, чтобы тот мог учиться на его примере. И Фрэнк учился — Джерард не раз видел его, репетирующего то или иное движение, взгляд или походку у зеркала в ванной или своей комнате, когда проходил мимо незакрытой двери. Фрэнк был искренен и крайне артистичен, у него должно получиться.

— Я доверяю ему, как самому себе. Да и нет никакого иного выбора — для этого дела требуется юноша, а Фрэнк выглядит именно так даже несмотря на свои двадцать лет.

— Хорошо. Я верю вашему выбору, Джерард. И даю добро — приступайте сразу, как будете готовы. И держите меня в курсе — я помолюсь об удачном исходе нашего общего дела. Иосэф должен быть наказан за свои необдуманные и жестокие поступки. Я сделаю всё возможное, чтобы Жаккард рассказал о своих делах с королём, когда попадёт под суд. Ваша задача — чтобы он туда всё же попал.

Джерард успел лишь кивнуть, как дверь в покои раскрылась, и на пороге в сопровождении необъятной фрейлины возникло хрупкое создание. Он замер, разглядывая бледную девочку с соломенными, убранными в локоны волосами. Её огромные, чуть не на пол-лица глаза мерцали глубиной лесных озёр, и он не сразу смог отвести взгляд от такого необычного, не очень пропорционального, но намертво врезающегося в память лица.

Юная наследница шаткого престола была красива странной, какой-то чужеродной красотой. И этим очень напоминала своего отца — покойного месье Адриана.

— Я собралась и готова к поездке, мамочка, — тихо и серьёзно проговорило это невесомое создание, заставляя, наконец, Джерарда моргать. Прежде он не видел Луизу так близко и был несколько ошарашен её необычной внешностью и глазами, заглядывающими в самую душу. Девочка присела в учтивом реверансе, обращённом к нему, и он тут же вскочил с софы, чтобы столь же учтиво поклониться. Девочка же подошла к королеве и тут же взяла её за руку. Столько всего было в этом простом детском жесте, что Джерард отвёл взгляд, чтобы не выдать своего понимания.

— Моя милая Лулу… — прошептала королева, и Джерард почти слышал, как по её щекам с тихим шелестом покатились слёзы.

— Не плачь, мамочка! — девочка присела на колени возле женщины и положила свою голову под её руки, которые тут же начали гладить мягкий светлый шёлк волос. — Ты ведь знаешь, это ненадолго. Я скоро вернусь, и мы поедем к морю, как ты и обещала мне зимой. Я люблю тебя, мамочка.

— Джерард… Если мы всё обсудили, не могли бы вы оставить нас одних ненадолго? Нам нужно попрощаться. Можете ждать её в карете, пока будут упаковывать багаж.

— Конечно, — Джерард грациозно поднялся и, легко поклонившись, вышел. Он не решился больше ни на какие слова и действия, потому что и королева, олицетворяющая в этот момент всем своим видом материнскую сущность, и девочка, так наивно, словно ища защиты, прижимающаяся к её коленям, были сейчас заняты только друг другом. И он не посмел мешать им.

Прошло около получаса ожидания, как дверь кареты распахнулась, и юной принцессе помогли подняться и устроиться внутри на противоположном сидении. Немногочисленный багаж девочки давно погрузили, и теперь она, сидя напротив, трогательно расправляла подол длинного василькового платья и пыталась удержать дрожащие губы и не пролить стоящие в больших глазах слёзы.

«О, Господи! — подумал Джерард, когда карета неторопливо тронулась с места. — Она такой ребёнок! Совсем ещё малышка… И что же прикажете мне с ней делать? Понятия не имею, о чём говорить и как вести себя с детьми. Дети пугают…»

— Меня зовут Джерард Мадьяро, я — доверенное лицо твоей мамы, Её Величества королевы Мариэтты, — решил начать он хоть с чего-то. — Можете звать меня месье Джерард.

Девочка оторвалась от созерцания проплывающих за окном пейзажей и внимательно слушала. Затем кивнула и тоже представилась.

— Я — принцесса Луиза. Мама называла меня принцессой или крошкой Лулу. И второе мне всегда нравилось больше, — серьёзно сказала девочка, выжидающе всматриваясь в его глаза. — И прошу, обращайтесь ко мне на «ты», мне неловко, когда со мной говорят столь учтиво. Я всего лишь ребёнок.

— Вы… — Джерард осёкся и тут же поправился: — Ты не против, если я также буду называть тебя Лулу? Мне очень нравится, как это звучит. Как кусочек рафинированного сахара, рассасываемый за щекой.

Девочка улыбнулась и, чуть погодя, кивнула. А затем опять уставилась в окно, почти не мигая.

Тишина снова поглотила пространство кареты, и только дорожные шумы прорывались сквозь обтянутые шёлком стенки. Но теперь она не была неловкой или пугающей.

Джерард тоже устремил свой взгляд в окно и крепко задумался о разных вещах, обычно о которых предпочитал не размышлять.