Анонс для киллера

«А кстати, не мешало бы и ей вчера проявить подобную принципиальность и благоразумие вкупе с хорошими манерами и самой заплатить за ужин и СПА», — с запозданием сообразила Женька. Ну, ничего. Она сегодня же позвонит консультанту и вернет ему деньги за вчерашний вечер. В конце концов, перешлет с курьером прямо в его офис, гордо поднимая голову, решила Женя. Проклятый консультант не шел у нее из головы. Например, всю обратную дорогу от Тайкова до города она думала не о расследовании, а о нем. Без конца пережевывая вчерашний вечер. Кто что сказал, кто что ответил, как он на нее посмотрел, какое выражение лица у него было. И только на КАД сообразила, что ей надо не домой на Васильевский, а на Просвещения.

— А что раньше было не так с этим препаратом? — спросила Женя у своей новой знакомой, едва официантка отошла от их столика.

— Ну, дело в том, что, когда препарат стал проходить клинические испытания, всплыли определенные проблемы, — неторопливо, вдумчиво принялась рассказывать Лиза, словно речь шла не о секретах производства, из-за которых погибли люди, а о делах житейских, простых и обыденных.

— И какие проблемы? — поторопила ее Женька.

— Понимаете, этот препарат разрабатывался для нормализации давления. Предполагалось, что его смогут принимать даже беременные женщины и, возможно, даже кормящие матери, — пояснила Лиза, снимая пальто и оглядываясь в поисках вешалки. Ее милое, невыразительное лицо было абсолютно спокойно, серые глаза с длинными совершенно прямыми, похожими на щеточки ресницами — какими-то мутноватыми, слегка срезанный подбородок выглядел безвольным. Жене ужасно хотелось встряхнуть девицу.

«Вот потому у нее и жизнь личная не складывается, — размышляла она, следя за Лизой, — что никакой в ней искры нет. Даже глазом зацепиться не за что. Сплошные серость и заурядность. Хоть бы накрасилась поярче, бедняжка».

Наконец Лиза пристроила пальто и снова повернулась к Женьке. Официантка поставила перед ними заказ.

— И что пошло не так? — снова подстегнула собеседницу Женя, видя, что та не торопится продолжать, а с наслаждением снимает ложкой пенку с кофе. Подумав немного, она пододвинула Лизе тарелку со своими пирожными.

Лиза, поколебавшись, с извиняющейся благодарной улыбкой перетянула к себе на блюдце Женькино любимое миндальное пирожное.

«Ладно, пусть лопает, лишь бы толк от нее был», — проводила Женька прощальным взглядом десерт.

Лиза откусила пирожное, промокнула губы салфеткой, прожевала, запила кофе и только тогда снова взглянула на Женю.

— Понимаете, возникли некие осложнения, в связи с которыми препарат не мог быть запущен в производство, — пояснила Лиза.

Манера разговаривать у нее тоже была какая-то невыигрышная. Во время разговора она упирала подбородок себе в шею, низко наклоняя голову, отчего овал лица у нее становился расплывчатым и неизящным.

«Жалкое создание», — вздохнула Женя, берясь за буше.

— А что это за сложности, в чем они выражались и при чем здесь Девятов? — была вынуждена вновь тормошить девицу Женька.

— Этот препарат вызывал отклонения в развитии плода. Но стало это ясно не сразу, к тому же наблюдались некоторые психические осложнения.

— Какие именно? — забывая про пирожные, спросила Женька. Препарат, кажется, был тем еще снадобьем.

— Понимаете, я точно не знаю. В принципе к нам данная стадия исследования отношения не имеет. В последнее время мы работали над другим препаратом. Но Алексей Валентинович каким-то образом узнал о результатах и обратился к руководству с предложением вернуть препарат на доработку.

— И что было дальше?

— Ну, многим это не понравилось. Доработка старого препарата автоматически лишала коллектив надежды на премии. А новые исследования шли хорошо, народ переключился, никому не хотелось возвращаться к старому. К тому же руководство не считало нужным предпринимать подобные кардинальные меры, они считали, что проблемы можно устранить и без участия нашей лаборатории.

— Это действительно было возможно? — уточнила Женя, ничего не смыслившая в фармакологическом производстве.