Another. Часть 2. Как?.. Кто?..

Если так, то я сейчас собственными руками убью Рейко-сан, хотя она вовсе не «мертвый». Убью человека, которого невольно ассоциирую с Рицко – мамой, знакомой мне только по фоткам. Человека, к которому просто не могу не тянуться душой. Человека, занимающего, возможно, одно из самых важных мест в моей жизни. Человека, с которым я вовсе не «не мог нормально общаться», а, наоборот, любил с самого детства.

Если говорить общими словами – «реальность» здесь, в Йомияме, такова, что под действием «феномена» воспоминания людей и документы постоянно изменяются, а воспоминания еще и быстро тускнеют, а потом вовсе исчезают… И это происходит все время. Как же я могу в такой ситуации принять на веру то, что может видеть одна лишь Мей Мисаки, хоть она и клянется, что это «правда»? Сделать то, что я собираюсь сделать, только потому, что так сказала Мей, – правильно ли?

Мои сомнения, тревога, смятение сплелись вместе. Я был не в силах двинуться с места, я почти в буквальном смысле закаменел.

И вдруг дикий грохот донесся от главного здания, где продолжал бушевать огонь. Несущие конструкции наконец прогорели, и крыша рухнула. Огромное облако искр и густого дыма взметнулось в воздух. Некоторые из этих искр долетели и до меня, по-прежнему стоящего столбом. Если все так и продолжится, нам тут тоже станет опасно находиться.

Значит…

Я не могу тут колебаться вечно.

Это правильно?

Это действительно правильно?

Снова и снова задавая себе этот вопрос, я опять повернулся к Мей.

Она ни на шаг не сдвинулась с того места, где стояла, и глядела прямо на меня. Ее правый глаз, холодно прищуренный, и левый, «пустой синий глаз», «глаз куклы» – в них обоих не было ни капли сомнения, ни капли нерешительности. Только… да, их наполняла одна только печаль.

Губы Мей чуть шевельнулись.

Я не слышал, что она произнесла, но прочел слова по губам. «Поверь мне».

…Я…

Я зажмурился и сделал глубокий вдох.

Я…

Я открыл глаза, снова повернулся к Рейко-сан. Раздираемый эмоциями на части, избиваемый нерешительностью, страхом и отчаянием, я по-прежнему видел в ней тень мамы, знакомой мне лишь по фоткам. Но…

Я… поверю Мей.

Я ей поверю.

Стиснув зубы, я принял решение.

Я поверю Мей.

Возможно, это не столько «я собираюсь поверить ей», сколько «я хочу верить ей». Но этого достаточно. Мне – достаточно.

Прорвавшись сквозь нерешительность, я вновь замахнулся киркой. Даже вопль Рейко-сан «неееет!» (…Рейко-сан) не проник мне в сознание (Прощай… Ре-й-ко-сан).

Наполнив свое движение последними каплями сил, я вонзил острие кирки ей в спину (Прощай… ма-ма…), сквозь плоть – прямо в сердце…

И, как будто этот удар вернулся ко мне самому, мою чахлую грудь пронзила боль гораздо более яростная, чем я когда-либо раньше испытывал. Перед глазами вспыхнула картина рентгеновского снимка моего скрюченного, скукоженного легкого после третьего разрыва.

Я оторвал руки от кирки, вонзенной в спину Рейко-сан, и, прижав их к груди, мешком повалился на землю. Мучительно пытаясь вдохнуть, уже на грани потери сознания я почувствовал, как слезы бесконечными ручьями текут у меня из глаз. И явно не только из-за боли и удушья.

Эпилог

Вот факты, ставшие известными в последующие дни.

Пожарные, прибывшие на место происшествия, боролись с огнем до самого утра 9 августа, но тщетно: «Мемориал Сакитани» сгорел практически полностью. В здании и рядом с ним было обнаружено шесть мертвых тел.

Их личности и местонахождение:

Судебно-медицинская экспертиза показала, что ни один из них не умер в результате пожара.

Хозяин, Нумата-сан, получил множественные проникающие ранения в спину и шею металлическими вертелами, что и послужило причиной смерти, и лишь затем сгорел. Из пяти остальных (все они были школьниками) четверо – Маэдзима, Ёнэмура, Сугиура и Накао – умерли от потери крови в результате множественных колотых и резаных ран, нанесенных острым предметом. Смерть Акадзавы наступила в результате перелома позвоночника при падении с балкона второго этажа.

Множество улик и показания свидетелей позволили с высокой степенью достоверности заключить, что все шесть убийств совершила Миеко, супруга Кенсаку Нуматы, обслуживавшая «Мемориал Сакитани» вместе с ним. Предположительно она же разлила керосин в кухне и совершила поджог после того, как убила Нумату-сана. Тибики-сан задержал убийцу, однако она скончалась до прибытия полиции. Она откусила себе язык в попытке суицида, и эта попытка увенчалась успехом.

Почему Миеко Нумата совершила все эти преступления в ту ночь? Были ли у нее какие-то психические отклонения? Так или иначе, причина произошедшего осталась загадкой.

*

Вакуй, у которого случился приступ астмы 8 августа во время ужина, выжил благодаря помощи, своевременно оказанной ему в больнице, куда его отвез Тибики-сан. На вопрос, почему он не проверил, сколько лекарства осталось в его ингаляторе, он ответил, что его самого это удивляет.