Анталия от 300 у.е., или Все включено

— И тогда бармен изобрел вот такую, якобы не обладающую запахом комбинацию водки с томатным соком, специями и так далее. А на следующее после дегустации утро Хемингуэй похвалил бармена, который изобрел эту смесь: «Well done, bloody Mary never smelt a thing».[44] Вот так и стали называть коктейль Bloody Mary.

Саша смеется, а я добавляю с усмешкой:

— Возникает только вопрос: если он свою Мэри считал bloody, когда она была невестой, то зачем он вообще на ней женился?

— Ну, это же легенда. А я, например, другую версию слышал. Что этот коктейль назвали в честь Марии Тюдор, которая протестантов гоняла. И наверное, еще сотня-другая барменов приписывали себе авторство. Ну, так ты чего в Москве-то? Уволилась, что ли?

— Нет. Почему? Я по делам заехала ненадолго.

— Скоро обратно, значит?

Я киваю.

— Ну и как тебе Москва? — Он обводит взглядом зал и указывает на танцпол рукой с зажатым в ней стаканом, словно это и есть Москва.

— Курорт! Сегодня же понедельник, да?

— Вторник уже.

— Ну, неважно. Смотри, сколько людей развлекается, как будто у них не бывает рабочих дней с подъемом в шесть утра и совещаниями в первой половине дня.

— Да, точно! — восклицает он. — Но Москва этим и хороша. Никогда не спит. Еще выпьешь?

Я украдкой бросаю взгляд на часы — успею ли протрезветь к своему рейсу? — и соглашаюсь. Вытащив из кармана несколько купюр, я протягиваю Саше деньги:

— Мне все ту же «Мэри», пожалуйста.

Он негодующе выставляет вперед ладони:

— Не надо! Я угощаю.

— Надо, — твердо отвечаю я. — Мы еще не настолько близко знакомы.

Он берет деньги, и по выражению его лица я понимаю, что он отметил про себя это мое «еще».

Пока он добывает напитки, я лениво, без особого желания курю, думая о том, что может и, вправду, стоит познакомиться с ним этой ночью поближе: выходной — так выходной! А в Анталию полететь завтра. Сказать, что не успела на самолет. Может, там и мест сегодня не будет, говорили же в офисе…

Я вижу, как Саша проталкивается от бара, держа стаканы высоко над головой. Он кому-то улыбается, кивает, целуется в щеки с девушкой, низко наклонившись к ней. Похоже, он здесь завсегдатай.

— Держи, — говорит он, вкладывая в мою ладонь холодный влажный стакан.

Я делаю маленький глоток и ставлю стакан на узкий выступ колонны.

— Слушай, а как ты вообще попала на эту работу? — спрашивает Саша, протягивая мне раскрытую пачку сигарет.

— Нет, спасибо, — отказываюсь я. — Знаешь, как это ни банально, по объявлению в газете.

— Серьезно, что ли?

— Да. Я сидела в офисе и от нечего делать читала объявления. Все подряд. Прочитала и это, позвонила — тоже от нечего делать, а они предложили приехать к ним в тот же вечер. На следующий день я уволилась, купила учебник турецкого и большой чемодан, — и уже через несколько дней сидела на берегу моря вместе с другими гидами, слушала, как надо обслуживать туристов. В начале сезона там очень здорово…

Я замолкаю, вспоминая весеннее море. Апрель, туристов единицы, многие магазины и отели еще закрыты, пахнет постепенно нагревающимся морем, влажной землей и стройкой, солнце уже припекает, но его тепло еще легко сдувает ветерок… Полное надежд пробуждение каждое утро.

— До сих пор больше всего люблю начало сезона, — добавляю я, качнув головой, чтобы стряхнуть картинку, сложившуюся в ней, как в калейдоскопе. Я чувствую, что начинаю пьянеть.

— Здорово. А я никогда еще не ездил к морю в начале сезона.

— А у каких морей ты бывал?

— Черное, Средиземное, Красное. В конце августа опять собираемся к Средиземному — на Ибицу.

Тут я вспоминаю, что до сих пор не получила ответа от британской компании, которой отправила анкету с галочкой напротив Ибицы, включенной в вопрос о предпочтительных местах работы. Надо найти в аэропорту Найджела и расспросить его, можно ли устроиться в их компанию без британского паспорта.

— Дорогой, наверное, курорт? — спрашиваю я.

— Ну, не дороже Москвы, — усмехается он. — Тут столько спускаешь! В общем, все, что зарабатываешь.

— А если зарабатывать больше?

— Ну, больше спускать буду. Очевидно!

— А чем ты занимаешься? Я не помню, говорил ты или нет.

— Я консультант.

— Понятно, — киваю я, по его тону поняв лишь, что не стоит уточнять, кого и по каким вопросам он консультирует.

Я вытираю повлажневший лоб — мне вдруг становится невыносимо душно после всего съеденного и выпитого. Я поднимаю сумку с пола, на что сразу отзывается болью спина.

— Слушай, я пойду. Прогуляюсь. Душно, — говорю я, глядя в сторону выхода.

— Пойдем вместе? — оживляется он и отставляет опустевший лишь наполовину стакан.

Я оказываюсь на улице первой и, отойдя от охранников, с удовольствием вдыхаю прохладный темный воздух. Скоро рядом появляется Саша. Он убирает в задний карман брюк телефон и протягивает руку к моей сумке:

— Понести?

— Не откажусь.

— Ох, я думал у тебя там только косметичка, — говорит он, принимая сумку. — Что это такое тяжелое?

— Привезла туристам вещи, которые они позабывали в автобусах.

— Что, правда, что ли?

— Нет, конечно. Что упало — то пропало.

— Ну вот, а я подумал, что там могут быть мои очки.