Антарктическая одиссея. Северная партия экспедиции Р. Скотта

Наконец всеми овладел порыв решительности, и они дружно кинулись на довольно ненадежный выступ льда, который под их тяжестью тут же прогнулся. Тут я смеялся до колик в животе: почувствовав под ногами колебания льда, пингвины в панике повернули обратно и кинулись к берегу, кудахча и ругаясь, толкая и опрокидывая друг друга в стремлении достигнуть твердого припая, прежде чем льдина под ногами разломается окончательно. Трудно понять мотивы их поведения. Скорее всего после длительного пребывания на берегу требуется определенное мужество, чтобы нырнуть в воду. Выйдя на твердый лед, птицы некоторое время стояли, оживленно переговариваясь. Затем один пингвин собрался с силами, всем своим видом как бы говоря: «Ну я пошел», одним движением прыгнул в полынью, а уже за ним поскакали в воду и все, за исключением шести. Они следовали один за другим с такой быстротой, что звук, производимый падением их тел в воду, напоминал громкое бульканье воды, текущей из бутылки с узким горлышком.

С этого времени и до конца месяца, то есть пока мы ожидали судно, научной работы не хватало на троих. Объем наблюдений сократился, и я с успехом справлялся один. Взамен появилось много иных занятий, главными из которых были стрельба в доморощенном тире и изыскание новых видов курева. Не будучи курильщиком, я мог бы и не упоминать об этой проблеме, но ее трудно обойти вниманием. Первоначально потребности участников партии в табаке были обеспечены не хуже иных: на берег выгрузили большой запас табачных листьев, табака трубочного и резаного. Последний, однако, недавно кончился, и некоторые из наших курильщиков, не выносившие флотского табака в чистом виде, разбавляли его разными примесями. У каждого была своя излюбленная смесь.

Мне лучше всего запомнилась смесь под названием «Кресчент-Бей», изобретенная Абботтом и Дикасоном на острове Дьюк-оф-Йорк, когда у них вышел весь табак. Она состояла, если не ошибаюсь, из одной доли флотского табака и двух долей чайных листьев и считалась среди курильщиков вполне достойным заменителем[75]. Как беспристрастный наблюдатель не могу не отметить, что пахла она безусловно на порядок лучше, чем чистый флотский табак в старой трубке Дикасона, закопченном, видавшем виды ветеране, привезенном, возможно, еще сэром Уолтером Рейли с первой партией табака.

Двадцать пятого ноября был день рождения Дикасона, отпраздновали его по обыкновению торжественным обедом и рюмочкой вина за здоровье именинника. В тот же день Браунинг сообщил мне, что он родился двадцать седьмого января. Обе даты представляют большой интерес, потому что в следующем году дни рождения всех шести участников партии пали на период от марта до сентября. С тех пор я все думаю, не обратить ли внимание астрологического общества на странное расхождение, или же это скорее компетенция корабельного священника.

Теперь, когда у нас стало больше свободного времени, можно было думать и об издании журнала или газеты по примеру предыдущих экспедиций. Потенциальные авторы собрались на совещание, все обещали посильное участие, я был назначен главным редактором – так появился на свет «Ежегодник Адели». Мы не претендовали на высокий литературный уровень, но помещаемые материалы носили в основном актуальный характер, были нам интересны, и издание всех забавляло. В поэме за подписью «Блюбелл», посвященной нашей хижине, разбирались ее достоинства и недостатки.