Да, она все-таки не там была, где ее народ, к несчастью, был. Официально она была очень признана и никогда и отнюдь — не гонима. Не ареста она опасалась, отвечая Герштейн на предложение заступиться за Льва Гумилева («И Христос молился в Гефсиманском саду: да минет меня чаша сия»! — строго сказала Анна Андреевна), — а лишения этих привилегий. Квартирой занимался лично Вышинский.
«Вот это — я!» А тут Фрост с его сосновыми карандашами: купить, продать.
Так что: пусть не «ландо», но все же.
20 мая 1930 г.
Удостоверение на право бесплатного проезда в ленинградском трамвае.
«Это не то что какая-нибудь там буржуазная слава: «ландо» или автомобиль, брильянты в ушах. Это — читайте товарища Жданова. Это — я!»
МОЗАИКОВЫЙ ПОРТФЕЛЬ
К деньгам как дензнакам у Ахматовой было отношение чистое: не жадная, но внимательная и очень ленивая. Если держать в руках — она их скорее отдаст, чем приберет. Но это — формальная легкость. К основному своему капиталу — имени — она ревнива и стяжательна до исступления. Да, жить и зарабатывать ей пришлось при распределительной системе, и, казалось бы, только так она и могла просуществовать — на Западе поэтическими сборниками не проживешь, а к регулярному труду она не способна, — но, с другой стороны, при таком таланте к PR она могла бы наладить, например, производство и реализацию перчаток — таких, которые, при видимых характеристиках левых, имеют технологические хитрости, позволяющие надевать их на правую руку.
К выгоде и капитализации имени ее вел каждый шаг.
Цену (в денежном исчислении) по текущему курсу и на будущее своему богатству (архиву и возможности ссылок на нее) — она знала. Как всякий культурный человек. Кроме промоутера, она могла бы стать и коллекционером.
25 февраля. 1934 г.
Протокол оценочной комиссии ГЛМ
Слушали: Предложение А. А. Ахматовой приобрести материалы из ее архива. Оценка владелицы 3000 р. Постановили: приобрести за 1200 руб.
1934 г.
В самое последнее время нами приобретен альбом А. Ахматовой с многочисленными записями и рисунками представителей литературно-художественной среды, в которой вращалась поэтесса.
В. Бонч-Бруевич. Новые поступления в московский литературный музей.
Приобретен за 2000 рублей.
Архивы — это ее главные активы.
Дневник 30 июля. 1936 год.
Проснулся просто, установил, что Ан. взяла все свои письма и телеграммы ко мне за все годы; еще установил, что Лева тайно от меня, очевидно по ее поручению, взял из моего шкапа сафьяновую тетрадь, где Ан. писала стихи, и, уезжая в командировку, очевидно, повез ее к Ан., чтобы я не знал.