Анти-Духлесс

С этими почти покаянными мыслями Жека покидает, наконец, это отстойное заведение и идет в свою не менее отстойную гостиницу. Поверх его понтового прикида небрежно наброшена дырявая, давно не стиранная майка-алкоголичка и натянуты синие протертые на коленях трусы. От Жеки испуганно шарахается попадающаяся на встречу милиция. Вдруг, ба! Жека не верит своим глазам. Навстречу Жеке идет своей размашистой одной рукой походкой сам бывший Президент, а ныне Премьер Путин. «Вот так да, — торопеет Жека, — сколько знаменательных встреч за один день!» Он еще издалека взволнованно-громко здоровается с Владимиром Владимировичем. Владимир Владимирович, едва взглянув в Жекину сторону, холодно кивает ему в ответ. «Владимир Владимирович, чем я могу вам помочь?!» — выпаливает вдруг Жека, окончательно обалдевший от очередной встречи. «Вы? — Путин останавливается и удивленно-презрительно смотрит на пьяную и обдолбанную Жекину физиономию, — Вы посмотрите на себя со стороны. Чем вы вообще кому-нибудь уже сможете помочь?» «Ну, там Ваш План, если дадите почитать, могу помочь Вам реализовать. Никто ведь не видел…», — неуверенно бормоче-лепечет Жека. «Если мой План будут реализовывать личности, подобные вам, Евгений, дело будет напрочь и бесповоротно погублено, — начинает уже заметно раздражаться Владимир Владимирович, — я ведь уже приходил к вам когда-то во сне и давал вам четкое указание не курить больше анашу! А вы чем сегодня занимались? И не пытайтесь врать мне! Мне обо всем уже давно доложили. Почему не выполнено?! Выполнять! Выздоравливать! А сейчас прочь с дороги!» Жеке бы надо было сразу отскочить куда-нибудь в сторону или как-нибудь, пусть даже неловко как-то, некрасиво так, но все же упасть. Хотя бы на колени. Как-то пропасть ему надо было в эту минуту. И он бы, конечно, сделал бы это, но уже второй раз за никак не кончающиеся сутки его вдруг опять сковал неизвестно откуда взявшийся паралич. Мгновенно оценив ситуацию, Владимир Владимирович производит болевой захват и мягко, по-отечески бросает грузную Жекину тушу через бедро на твердый тротуар Невского проспекта. Бросает и идет дальше. Продолжать спасать страну. И ничего не поделаешь — так сейчас надо. Такая уж у него работа.

Тротуар Невского проспекта слабо пружинит. Жека неуверенно поднимается на дрожащие в бессилии тонкие ноги. Звонит мобильный телефон. Это Тимур. Он сообщает Жеке о крахе их совместного предприятия и списании его, Жекиной, доли на погашение долгов индонезийскому правительству. «Старик, так было надо. Иначе нас с тобой просто бы замочили», — говорит Тимур и расстроено замолкает. В этот момент Жека замечает новенький и блестящий «Bentley», летящий по Невскому проспекту. За рулем «Bentley» сидит Тимур и беззвучно шевелит губами. «Да не повезло парню» — сокрушается Жека и с удивлением смотрит на трубку: «Вот, урод, сам с собой уже разговаривает. Видать дела действительно плохи. Не врет. Интересно, где же этот придурок находится сейчас в действительности? В «Bentley» или все же в телефонной трубке? Бездарь. И как можно было развалить такое беспроигрышное дело? Крокодильи-то яйца, они ведь всяко повкуснее будут, чем эти лузеровские, куриные. Или даже эти…, как их там?… ну, те что для слегка продвинутых лохов, а вот — перепелиные! Без холестерина они. А вот интересно, есть ли холестерин в крокодильих яйцах? Может из-за него, из-за холестерина этого гребанного и сорвалась эта грандиозная сделка? Да, много всего непонятного стало в этой жизни. Ладно. Бывает. Бизнес — дело рисковое. Здесь проиграл, но завтра ведь Вова приедет. Баблосы к поезду доставит. И все снова станет хорошо». Жека огорченно вздыхает и идет в гостиницу. Его догоняет SMS. Сообщение приходит от Вовы. Он, не скрывая злорадства, сообщает о том, что написал на Жеку бумагу в СБ, и теперь Жека ответит за свое подлое вымогательство по полной программе. Пишет еще что-то про какой-то паяльник. Но что конкретно — непонятно. Написано неразборчиво. Ну и почерк у этого гада! Глаза сломаешь. На Жеку неожиданно накатывает волна ощущений жизненных неудач. Накатывает и несет его куда-то в неизвестность. Жека громко вопиет о помощи. На помощь никто не приходит. Чувство катастрофической безыисходности пронзает порочную сущность терпящего бедствие маркетолога. На этом третий видеоролик заканчивается, но тут же начинается видеоролик четвертый. В этот раз голосов совсем не разобрать. Слышен какой-то нарастающий гул. Близится какая-то кульминация. Что-то мешает ей состояться. Кадр неустойчиво дрожит рассекаемый молниями и срывается в видеоролик четвертый.

Видеоролик четвертый. Превратности любви или страсти по The Mokroshelkam