Анти-Горбачев-4

— Романову на мой взгляд следовало бы действовать более аккуратно, чтобы не создавать таких больших проблем для себя же самого, вот что…

— Совершенно с вами согласен, — улыбнулся Лин, — боюсь только, что такое предложение ему может выдвинуть лицо, облеченное высокими государственными полномочиями, вы, например. А никак не сотрудники спецслужб…

Москва, Кремль, Лубянка

Романов опять заработался допоздна — за окнами его кабинета, выходящего на Ивановскую площадь, давно стемнело, на кремлевских башнях загорелись яркие рубиновые звезды, а на синем московском небе зажглись не менее яркие натуральные звезды, сопровождаемые полной сиреневой Луной. Надо бы поменьше курить, подумал генсек, туша в пепельнице очередную сигарету, когда зазвонила черная вертушка с ярко-алым гербом СССР вместо наборного диска.

— Слушаю, — недовольно сказал Романов в трубку, — да, узнал… да, кое-что слышал… вот как?

— Ситуация весьма серьезная, Григорий Васильевич, — это был руководитель главной советской спецслужбы Примаков, — и угрожает перерасти в неконтролируемую.

— Приезжайте, обсудим, — ответил Романов, — по телефону не очень удобно.

— Боюсь, что это не совсем целесообразно, — ответил Примаков, — по ряду причин, которые я не хотел бы озвучивать.

— Тогда я к вам могу подъехать, давно на Лубянке не бывал…

— Боюсь, что и это не слишком разумно, — повторил свои сомнения Примаков. — У меня есть такое предложение…

И он вкратце изложил свое видение на предмет места встречи.

— Очень любопытно, — сразу заинтересовался Романов, — слышал про это много, но лично никогда там не бывал. Пожалуй я соглашусь.

— Тогда через полчаса на отметке 1250, — ответил Примаков, — что это такое, вам расскажет офицер охраны.

Романов положил трубку на аппарат АТС-1 и вызвал через секретаря офицера личной охраны. Тот вошел в кабинет молодцеватой походкой буквально через минуту.

— Ээээ… — начал генсек, силясь вспомнить, как его зовут, но тот тут же помог «капитан Пасулько», — капитан… тут такое дело… мне необходимо пройти по коммуникации номер два дробь одиннадцать до отметки 1250… прямо сейчас.

— Будет исполнено, товарищ Романов, — взял под козырек капитан, — следуйте за мной.

И он развернулся к выходу, генсек покорно последовал за ним, бросив секретарю в приемной «я ненадолго». В коридоре третьего этажа Сенатского корпуса к ним невидимой тенью присоединился еще один охранник, одетый в штатский костюм — здесь строго соблюдалось правило разделения, один армейский человек, второй из органов.

— Мы в коммуникацию номер два дробь одиннадцать, — сообщил ему Романов, тот кивнул, тогда генсек неожиданно спросил капитана, — вы с Украины, судя по фамилии?

— Родился там, — ответил тот, — город Ковель Волынской области, но уже двадцать лет, как живу в России.

— Ясно, — подумав, ответил Романов, — бывал я в этом Ковеле как-то раз, в войну еще дело было… синагога там огромная стояла, говорили, что самая большая в Европе.

— Синагога это в Любомле, сорок километров от Ковеля, — сообщил Пасулько, — ее после войны разобрали. Нам сюда, товарищ главнокомандующий, — указал он на лифт, расположенный в самом дальнем конце коридора третьего этажа.

— Странно, — пробормотал Романов, — сто раз мимо проходил, но не думал, что это дверь в лифт.

Капитан достал из кармана связку ключей, выбрал один и ловко открыл эту незаметную дверь в стене — за ней оказались стандартные автоматические створки стандартного советского лифта, которые открылись после нажатия на большую зеленую кнопку.

— А коммуникация номер один это что? — спросил Романов, когда они уже ехали вниз.

— Ход в Министерство обороны, — пояснил капитан, — в него на другом лифте надо спускаться.

— А третья-четвертая коммуникации имеются? — продолжил любопытствовать генсек.

— И даже пятая, товарищ главнокомандующий, — вступил в разговор непоименованный гражданский охранник, — но вход в них из другого кремлевского корпуса.

Но тут лифт остановился и раздвинул двери — все трое вышли в пустой и пыльный коридор с подслеповатыми лампочками под потолком. Каждая третья лампочка при этом не горела.

— Непорядок, — указал на этот недостаток Романов, капитан встал по стойке смирно и ответил что-то типа «виноваты, исправимся».

И они свернули куда-то направо. Через два десятка метров перед ними появилась новая дверь в стене, капитан погремел ключами и открыл ее.

— Вот, товарищ главнокомандующий, — сказал он, — это и есть искомая коммуникация номер два. Ведет от Сенатского корпуса Кремля к зданию КГБ на площади Дзержинского. Примерно посередине есть ответвление к ЦК КПСС на Старой площади. Там и находится отметка 1250, указанная вами.

— Идемте, — бросил генсек и первым вступил в этот длинный и очень экономно освещенный коридор.

Стены его были закрыты пластиковыми панелями, а пол с потолком остались в первозданном виде, грубо вырубленными из камня. Поверху еще шли какие-то дюралевые короба, очевидно вентиляция.

— А кто и когда сделал этот тоннель? — поинтересовался Романов.