Анти-Горбачев-4

— Синий цвет — высшая категория, красный — низшая, — пояснил он, — голубой и розовый посередине между ними.

— Действительно, очень наглядно, — высказался Романов после изучения карты.

Глава 24

— А что такое категория снабжения, наверно, объяснять не надо — в магазинах все присутствующие хоть раз, но бывали, — счел нужным уточнить Лысенко. — В сухом остатке по этому пункту имеется то, что мясо большинство российских граждан видит только на рынке по тройной цене либо в так называемых праздничных заказах по месту работы. А в той же Грузии оно совершенно свободно продается в торговле. По рубль девяносто.

— В этом наш комитет готов поддержать выступающего ээээ, — осторожно решил высказаться председатель, бравый генерал Драгунский, — товарища Лысенко — для советской власти такие перекосы совсем не к лицу.

— У вас еще что-нибудь будет? — осведомился Романов, усевшись обратно на свое место во главе стола.

— Если позволите, только еще один пункт, — перевернул листочек в блокноте Лысенко, — относительно этнонима «русский»…

— А с ним-то что не так? — удивился генсек, — с этнонимом?

— А это слово у нас употребляется по какому-то лингвистическому лимиту, — начал свои пояснения Лысенко, — либо его избегают в официальных документах и в средствах массовой информации, либо старательно заменяют на «советский». При положительных, причем, коннотациях заменяют. К примеру, кто победил в Великой отечественной? Советский, конечно, народ, хотя русских там было много больше половины. Или кто по национальности Гагарин? Конечно же советский человек, да и прорыв в космос тоже советские люди сделали. А вот зато если вдруг что-то дурное про Россию и русских попадается, там вдруг этот запрет сразу снимается… так генерал-предатель Власов мигом оказывается русским…

— Знаете, — неожиданно вступил в диалог Фишман, — этноним еврей тоже используется в официальных оборотах довольно редко… не сказать, чтобы совсем не используется.

— Вот-вот, — с готовностью подхватил брошенную перчатку представитель Памяти, — в этом вопросе наша организация полностью солидарна с антисионистским комитетом.

— И что вы предлагаете по этой теме? — сразу взял быка за рога Романов.

— Просто снять табу с этого этнонима, с обоих этнонимов, с русских и евреев, вывести их так сказать из теневого оборота… больше ничего… — закончил свою мысль Лысенко. — И русским, и евреям есть, чем гордиться, совершенно неуместно замалчивать наименования их национальностей.

— Хорошо, — прокашлялся Романов, — у Комитета есть еще желающие выступить?

Желающих не обнаружилось, тогда генсек начал закруглять заседание.

— Коллеги, — неожиданно так он обозначил собравшихся, — я с большим вниманием выслушал ваши аргументы и должен признаться, что некоторые из них оказались для меня абсолютно новыми… терра, так сказать, инкогнито. Думаю, что нам надо взять паузу на обдумывание ситуации, к примеру, на две-три недели, а затем собраться еще раз, возможно в немного более расширенном формате, и обсудить возможные пути разрешения наболевших проблем. Возражения есть?

Возражений не последовало, в связи с чем заседание было закрыто, а участники потянулись к выходу, при этом Романов заметил, что Лысенко и Васильев попросили автограф у Райкина, и тот им не отказал…

Пленум ЦК КПСС

Как хорошо известно, слово «пленум» латинское, означает «полный» — не очень понятно, почему большевики закрепили такое понятие за обычными заседаниями высшего органа компартии, которые проводились не реже раза в полгода. А иногда даже чаще. По большей части на пленумах занимались пустопорожней болтовней и трескучими высказываниями на тему, кто больший марксист-ленинец, но раз в пять лет после очередного съезда КПСС на пленумах решали очень важные задачи — выбирали Генерального секретаря и членов Политбюро. Ну как выбирали — голосовали за предложенные кандидатуры и согласовывали то, что уже было утрясено в Политбюро. Если даже не в малом Политбюро, куда неформально входило 5–6 самых ответственных товарищей.

И очень-очень редко встречались и такие пленумы, где действительно принимали что-нибудь важное. Вроде октябрьского 64 года, где сняли Хрущева, или майского 77-го с оглашением проекта новой Конституции, или, наконец, майского же, но 82-го, с принятием Продовольственной программы, которая к слову была успешно провалена.

Текущий 1985 год уже выполнил план по пленумам, две штуки их было — в марте, когда выбрали Романова вместо Горбачева, и в апреле (большая редкость, кстати, два пленума в соседних месяцах, такое, кажется, до сих пор не встречалось), где новоиспеченный генсек хорошо почистил состав Политбюро. Ноябрьский пленум, стало быть, стал внеочередным — чтобы созвать его, Романову пришлось проявить немалую казуистику и изворотливость, но в итоге все получилось.