АНТИ-Стариков

«От осознания того, что все случившееся было не случайно, Деникина прошиб пот. Если все так и есть, то мерзавец и подлец Керенский прекрасно понимает, что он творит! Разве можно объявить любимца армии Корнилова изменником, не поставив крест на остатках дисциплины и порядка? И это сейчас, когда германцы взяли Ригу и готовятся двинуться на Петроград!»

Здесь вроде бы всё понятно, на хрена бы немцы брали Ригу, если они не собирались ее использовать в качестве плацдарма для наступления на Петроград? И зачем им Петроград — тоже понятно: после захвата столицы врага появляются небезосновательные надежды на заключение мира на выгодных условиях.

Но потом Николай Викторович пишет такое:

«Сдача города была просто притянута за уши, она существовала только в воображении Ленина и служила оправданием его непонятной спешке. Да и немцы совсем не собирались захватывать русскую столицу».

И как это понимать?

Чтобы опровергать «гениальные озарения» автора, вовсе не нужно рыться в первоисточниках, разбираться в литературе о событиях тех лет, достаточно внимательно читать самого Старикова.

Для меня ничего удивительного нет в том, что человек, всерьез рассуждающий об Октябрьской революции как о результате удачного заговора англосаксов, мягко говоря, малограмотен в истории. Удивительно другое. Его платформа политическая, основанная на его же книгах, нашла немало сторонников. Его зачем-то старательно еще и тиражируют, пиарят, приглашая участвовать в разных политических ток-шоу. И это притом, что он позиционирует себя патриотом.

Это и вызывает закономерные вопросы:

1) Все, кто имеют дело со Стариковым, не видят незнание истории своим кумиром?

2) Или его публичное «выпячивание» делается специально, чтобы скомпрометировать патриотическое движение?

…Так почему Стариков все же выбросил из письма Ленина слова об отставке Верховского?

Да потому что Верховский, став военным министром, добивался следующего:

1. Сокращения непомерно раздутой армии и избавления армии от корниловских последышей. Оказалось, что численность вооруженных сил России в 1917 году была 8 млн, а в боевых частях находились всего 2 млн. А нахождение в строю офицеров, поддержавших Корнилова, напрямую понижало дисциплину в частях, потому что вызывало недоверие солдат ко всему командному составу.

2. Верховский настаивал о необходимости заключения мира с немцами, так как солдатская масса не понимала цели продолжающейся войны, и продолжение этой войны вело только к дальнейшему разложению армии.

3. Военный министр требовал прекратить игры с организациями новых заговоров по типу корниловского, на всех совещаниях он вдалбливал и вдалбливал в головы всяких Керенских и Терещенко: как только вы, господа хорошие, попробуете двинуть на Питер хоть какую-нибудь самую верную вам часть, так сразу увидите, что это войско моментально будет заражено большевизмом. Он безуспешно пытался объяснить этим «временным», что большевизм уже почти господствует в армии, и затягивание с заключением мира позволит ему армию завоевать. Верховский открыто протестовал против планов Керенского снять с Северо-Западного фронта (Рига!) части для разгрома революции в столице.

И еще забыл об одном факте упомянуть наш г-н, оказывается, у Временного правительства в октябре появился план эвакуации правительства в Москву! Интересно, почему?

Как только военный министр был отправлен в отставку, то В. И. Ленин сразу сделал единственно возможный вывод: оголяя фронт прямо перед немецкой группировкой в Риге, разработав план переезда правительства в Москву, отказавшись от заключения мира с Германией, удалив в отставку Верховского, контрреволюция напрямую приглашает оккупантов в столицу.

Резон для немцев в занятии Петрограда на поверхности: возможность заключить мир с Россией и потом сосредоточить военные усилия на разгроме Англии и Франции. Временному правительству занятие противником столицы давало возможность подавить революцию руками немцев и попробовать мобилизовать народ на борьбу с оккупантами.

Заинтересованы были в таком варианте и «союзники»: оккупация Петрограда могла закончиться для немцев не сепаратным миром с Россией (а если знать, под чьим влиянием находились министры-капиталисты, то в этом и сомнений не было), а в дальнейшем увязании Германии на Восточном фронте и отвлечении дополнительных сил для удержания занятых территорий.

Причем варианты все были очень реальными, и то, по какому пути пошли бы события, зависело только от умения конкретных исполнителей.