Маятники Зеланда тоже не затухают из-за энергетических потерь, потому что подпитываются мысленной энергией — например, старушечьей. Представьте себе одну отдельно взятую, опрятную, не совсем еще впавшую в маразм старушку. Вообще-то говоря, каждая старушка представляет собой энергетическую единицу и является элементарным маятником. Когда группа старушек начинает колебаться в унисон, то есть мыслить в одном направлении, создается групповой маятник, стоящий надо всем как надстройка над базисом.
К этим старушкам могут присоединиться соседские старушки. И тогда структура начнет матереть, крепнуть, идти в рост, подчиняя себе все более и более широкие слои людей преклонного возраста. Маятник старушек существует как бы сам по себе, устанавливая нормы и правила поведения своих сочленов по собственному произволу и вербуя все новых и новых приверженцев.
За внешне безобидным перемалыванием косточек соседям и анафемами воровливому правительству, подчистую обобравшему все народонаселение, сокрыта опасность для… самих старушек. Но несчастные об этом даже не подозревают. Честя на все лады бездарность, продажность, циничность и тупость властей предержащих, старушки, сами того не ведая, излучают мысленную энергию на правительственной частоте, всячески укрепляя финансово-бюрократический аппарат, который, дай ему волю, отымет у старушек и последние гробовые…
Маятнику безразлично, с какой стороны вы будете о нем думать. Как гигантская мясорубка, он перемалывает любую мысленную энергию — хоть положительную, хоть отрицательную. Главное для него не направление мышления, а как бы сам его факт.
Кстати говоря, концепция маятников Зеланда дает архиоригинальнейшую трактовку и переосмысление библейского сообщения о первородном грехе. Изначальная греховность рода человеческого и тяга к саморазрушению находят свое отражение в теории деструктивности любого маятника — хоть одиночного, хоть группового. Ибо цель у него только одна — отнять энергию и использовать ее по собственному усмотрению, а пойдет это на пользу той же старушке или нет — его, как вы понимаете, уже не касается.
Энергетический дозор
…Энергетическим вампиром человек становится бессознательно. Также бессознательно он делает свое черное дело. В течение жизни он подмечает ситуации, в которых получает удовлетворение и прилив энергии, а потом неосознанно стремится повторить наработанный опыт…
…Да, я вижу, вы сильно пострадавший от клопов человек. Я глубоко сочувствую вашим переживаниям, но я спрашиваю: может быть, вы уже нашли средство борьбы с кровососущими паразитами? С этими пиратами постелей, с этими гангстерами народных снов, с этими вампирами запущенных гостиниц?..
Точно известно, что до XVIII века никаких вампиров в нашем богоспасаемом Отечестве не было. Упоминаний о них не встретишь ни в церковнославянском, ни даже в средневековой латыни. Попали они к нам, надо полагать, при Петре, в засилье иностранщины. Позаимствовано было это название у немцев, к которым оно, в свою очередь, попало от южных славян во времена стародавние, когда в славянских наречиях употреблялись носовые гласные с характерным двояким произношением: ампир и упырь (вторая форма древнее).
Происхождение общеславянского упыря неясно во всех отношениях. Упыри, которым приносились жертвы-требы, упоминаются в Начальной летописи. В древнерусских текстах часто они отождествляются с навьялш-покойниками вообще. Наиболее предпочтительное этимологическое объяснение этого слова как родственного украинскому упиру, белорусскому вупору, сербо-хорватскому пырацу, великорусскому нетопырю связано с парением и полетом. Иными словами, упыри — это вредоносные летуны, в образе которых охотятся по ночам покойные ведьмаки и ведьмачки.
Представления о кровожадном вампире, встающем по смерти для преследования людей, утвердились поначалу в Малороссии и Белоруссии. У титульной нации было принято именовать их еретиками. И упыри, и еретики, и оборотни-кровососы, и волколаки обозначали вставшего из могилы мертвеца, который высасывает кровь у спящих людей. Польские зморы, словенские штригоны и вендари занимались примерно тем же