Антибеспредельщик

У меня, видимо, комплекс, раз бегу от любого вида помогаек и помогайства. Много лет сам о себе, а иногда и о других, забочусь. Вроде общительный и дружелюбный, но никого внутрь не допускаю. Знаю многих, кто стремится иметь массу друзей и быть на виду.

А если говорить о жилье, то у меня есть две бумаженции от Министерства обороны. По одной я имею внеочередное право на двухкомнатную квартиру в любой точке России, а по другой, на «одно улучшение». Давно бы воспользовался, да жаба давит. Мне же сейчас, на первое время, что-нибудь попроще, дабы зазря льготы не тратить.

Вот фигнёй и маюсь.

В четверг у Либенковых гости объявились, по-простому, почти по-соседски. Правда, посередь недели, но у буржуев свои тараканы поведения. Хорошо, хоть без дресс-кода обошлось, почти в домашнем все. Рубашки без галстуков, водолазки, пинжаки, а то и курточки. Дамы не только в платьях, а больше в брюках и импортных джинсах. Сразу четыре семьи поднавалило, некоторые с отпрысками.

Одна девица, Юля, сразу заявила, что ей шестнадцать с половиной лет и она уже взрослая.

— Вот гляжу на вас, мальчики, и думаю с кем сегодня буду мутить: с Вэлом или с… Игорем. А как тебя по европейски называют?

— Ингварт, мисс, — всё правильно, Игорь это славянское производное от Ингварт. — «младшенький» по-древнескандинавски.

— А почему ты Шведов?

— Видимо в предках был швед, которому дали фамилию соответствующую. Был, например Ларсом или Свеном, вот и русифицировали.

У девицы на всё имеется своё мнение, поэтому из неё часто лезут советы. Может она хомо советикус?

— Ты, Инг…, наверное от непривычности что-то сбойнуло, — лучше контактные линзы надень. Мы в Европе именно так поступаем, чтобы очки не носить.

— Юля, да мне похрен Европа, я ношу то, что считаю нужным и комфортным.

— Ты что! У нас тебя не поймут!

— Так это их проблемы, мне они по барабану.

Ирка уже начинает гыгыкать, как гыгыкающая гыгыкала (или гыгыкалка, не знаю, как правильно), но Юля непробиваема.

— Мальчики. вам ещё у Европы учиться и учиться, поверьте.

— Будет сделано, мэм, но в следующей жизни.

Ещё один молодой человек с серьёзным видом рассказывает, что служба в армии только для лузеров и неудачников. Мы с Валерой грустно понурили головы, пытаясь ощутить себя забракованными персонами.

— Алексей Семёнович, — торжественно заявляю, — вы, оказывается, лузер. И какой пример вы Валере подаёте?

— Я другое имел в виду. Годы, проведённые в армии, являются потерянными, потому что бессмысленны и никакой пользы не принесли.

— Витя, лично мне они пошли на пользу, — спокойно ответил Валера, — а Швед вообще переполнен умениями.

Неизвестный мне дотоле мажорёныш решил оспорить тезис и потребовал привести пример.

— Без проблем, — подключился я, — есть ли здесь кто-нибудь кого регулярно мучают боли в верхней части позвоночника? Типа остеохондрозных.

— Меня мучают, — неожиданно откликнулась Зоя Владимировна (52 года), представленная, как совладелица трёх банков.

Одинокая, кстати.

— Сеанса у хиропрактора даже на два дня не хватает, приходится обезболивающие принимать, дожидаясь утра.

— Именно в армии я прошёл курсы мануальной терапии технического уровня. Работаю плечевой пояс, шею и голову.

Совершенно неубедительно, так как такие же курсы можно и на гражданке пройти. Но мне пофиг дискуссия об армии, мне нужно использовать столь удачно подвернувшийся шанс.

Женщина явно состоятельна, а значит имеет отличные связи. Можно подсадить её на крючок и она всегда будет впрягаться за меня, чтобы не потерять уникальную возможность облегчить свою участь.

— Пойдёмте в мою комнату, я проведу сеанс, а через неделю вам позвоню. Расскажете, как себя чувствуете.

Через полчаса мы вернулись, когда все уже подзабыли о нас.

— Зоя Владимировна, такие сеансы нужно будет проводить раз в неделю и тогда никакие хиропракторы не понадобятся. Боли просто уйдут из вашей жизни. Но пропускать сеансы нельзя, лучше работу прогуливайте.

— Игорь, — решила порекомендовать кое-что мадам Либенкова, — так может ты лучше свой обезболивающий отвар будешь готовить для Зои. Он же у тебя очень хороший был и прекрасно помогал.

Окружающие сразу затихли и премного удивились. Жена хозяина дома не тот челвек, чтобы попусту болтать. А значит есть нечто из прошлого столь немаловажное в нынешнем. Даже богатые мучаются иногда от болей. Вроде обезболивающих пруд пруди, но нет единого самого эффективного.

— Лариса Фёдоровна, — обрушил я надежды на панацею, — ту рецептуру я продал армии. Больше не могу её использовать, а, тем более, продавать отвары.

— А если исподтишка, только для своих?

— Увы, я человек чести, вы же знаете. Если слово дал, то уже не нарушу его.

Сразу же встрял Виктор.

— Ой, да ладно, вам. Всё продаётся и покупается, даже честь. Зависит лишь от размера суммы.

Все пять Либенковых посмотрели на него, как на балбеса. С жалостью к болезному на голову.

— Витя, это не распространяется на Шведа, — мягко пояснил глава семьи, — он редко даёт обещания, но всегда их исполняет.