Антиблокада (СИ)

- Несмотря на то, что мне, действительно, тяжело дался этот выбор: со многими командирами 36 и 18-го корпусов я довольно близко знаком, генерал, это - мой участок и нам требуется наладить нормальный контакт. Со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы его наладить. Мы, как говорил недавно господин маршал, сделали ошибку: поверили Гитлеру, что с его помощью нам удастся победить Россию и вернуть потерянные территории. Мы считали это продолжением той войны. Реально, это совсем другая война. Оказалось, что эта война не была нужна ни Вам, ни нам.

- Впрочем, как и первая. - добавил Маннергейм. - Последнее время мне всё чаще кажется, что та война была ловушкой для Гитлера. Хорошо расставленной ловушкой. Показав слабую армию и неумелые действия, слабую выучку войск, Сталин как бы пригласил Гитлера: приди и возьми. Жаль, конечно, что пострадали наши люди. Но, ловушка сработала. Оправившись после первого удара, русская армия перешла в наступление. Теперь её не остановить.

Си-47, звеня моторами, набрал высоту. Две "четвёрки" истребителей с подвесными баками пристроились сзади. Иногда они проскакивали вперёд, но затем возвращались, выписывая виражи. Под крылом бесконечный лес, изредка пересекаемый просеками и дорогами. Стрелки крутятся на турелях, осматривая горизонт. Мы уже над Карелией, лечу в освобождённый Петрозаводск. Там создаётся узел связи. Основные события будут происходить значительно севернее, но Мерецков, пока, расположился здесь. Хоть какая-то цивилизация! Сели в Песках, на северной окраине. На аэродроме базируются истребители ПВО, охраняющие город. Мерецков прислал машину и охранение. Мельком успел посмотреть город. Штаб фронта находился в гостинице "Северной" на улице Ленина. Сам командующий жил напротив, через улицу, в доме 22а, где позднее находился "Экспортлес". Мы прилетели рано утром, Мерецкова в штабе не было. Его адъютант сказал, где он, и что он просил сразу зайти к нему. На улице мороз, много кристально-чистого снега. С неба сыпется легкая изморозь. Красота! Перешёл через улицу, часовой недоумённо уставился на погоны на куртке, ещё не видел. Но, скорее всего, меня знал лично, так как взял "на караул" и пропустил меня в здание. Довольно тёмный подъезд, с потолка свисают длинные шнуры с лампочками. Горят только две. Подскочил со стула Росщупкин, ординарец командующего.

- Товарищ Иволгин! Как о Вас доложить?

- Генерал-лейтенант Иволгин, Представитель Ставки на Карельском фронте.

- А что, теперь все будут погоны носить? Как в царской армии?

- Да, Росщупкин. Ты теперь офицер РККА.

- Мы слышали, что приказ опубликован, но газеты придут только сегодня. Всё, иду докладывать!

Он проскользнул в комнату, там послышался недовольный фальцет Мерецкова, затем дверь распахнулась, и вышел сам Кирилл Афанасьевич, с заспанным лицом, а сзади слышался голос Евдокии Петровны, что она "сейчас!".

- Ну, кто, кроме Максима, может заявиться в такую рань! Проходи-проходи, дорогой! Дай на тебя посмотреть! Красавец! В новой форме и генерал! Дуся! Смотри! Максима генералом сделали!

- Пора! Давно пора! Максимушка! Дай я тебя поцелую! Поздравляю! Я сейчас чай приготовлю!

- Петровна! Какой чай! Мы ни его, ни мои погоны с ним не обмыли! Привёз?

- Конечно! Из Москвы вышел курьерский для всего фронта. "Сам" сказал, что мы переодеваемся первыми.

- Петровна! Смотри! Хорош? Ну, а я как с погонами?

- Козёл ты старый! Гимнастёрку сними, пришью! Всё! Все за стол! Сначала чай! Остальное потом!

Переругиваясь, в шутку, с женой, Мерецков провёл меня в комнату, где Евдокия Петровна накрыла стол. Я вытащил из рюкзака шведский бальзам и бутылку "Polar Wodka" из Хельсинки.

- Максим! Утро ведь на дворе!

- Я через пару часов улечу в МурмАнск, а оттуда в Лапландию. И мы не виделись с августа. Разрешите поздравить с генерал-полковником?

- Ты обратил внимание, что Николаева больше нет?

- Да. Где он?

- На Южном фронте, начальником СМЕРШ. Честно говоря, не самый поганый мужик, но его присутствие сильно давило.

- А что было, когда я улетел, под Оредежью?

- А пробился 2-й танковый корпус. Вышел на шоссе на Любань, и попал в три твоих ловушки. Потерял два батальона танков и вернулся обратно. Там и добили. После этого меня вызвали в Москву. "Сам" принял, причём: один на один. Я жаловаться не стал, доложил, как есть. Кстати, и тебя помянул, и не раз. Он мне генерал-полковника и присвоил. После этого Николаева и послали на юг. Но и тебе, я вижу, перепало!

- Я получил только 31-го декабря, вместе с должностью Представителя Ставки. И задачей: разгромить 20-ю горную армию!

- О делах ни слова! Всё потом! Даша! Грибочки где?

- Вот.

- В общем, так, Максим Петрович! Задачу выполним! За тебя, за новое звание, дай бог не последнее!