Антибомба

Потом он попал в Ичкерию между двумя войнами. Отличился удачными терактами. Тогда и свела его судьба с Серафимой Коваль. Интересно, но он сумел сотворить с ней то же, что и отец с его матерью, – окутал ее своим безумием, превратил в рабыню, сделал самой надежной помощницей, участвовавшей во всех его последующих делах.

– В Аллаха я не верю. Я верю в тебя, – искренне говорила она ему.

Он был удовлетворен этими словами. В Аллаха он и сам подчас не верил. Но верил в себя и свою миссию.

Во время Второй Ичкерской войны он сколотил из законченных ваххабитов, отпетых фанатиков боевое подразделение, которое наводило ужас на местных жителей и прилично трепало федералов. И у его имени появилось прилагательное – Бешеный, как признание значимости его заслуг.

Он знал, что русские передавят рано или поздно сопротивление бандформирований и наведут порядок на Кавказе. И он не собирался до последней капли крови воевать за свободную Ичкерию – она его вообще не интересовала. Его душа жаждала других масштабов, и Ичкерия была лишь одной из карт в великой игре. Поэтому он заранее начал готовить пути отступления. Знал, что его будут искать. Знал, что он кость в горле у многих. И принимал меры – встречался только с очень узким кругом людей, не попадал в объективы. Врагам предстоит его искать. Ему предстоит скрываться. А удачно скрываться можно лишь тогда, когда следы хорошо заметены.

Он тщательно готовился их замести. И судьба начала подкидывать ему такие возможности.

Во время очередной вылазки его бойцы притащили с собой несколько пленных солдат-федералов. Марид пришел посмотреть на них, и взгляд задержался на веснушчатом, белобрысом пареньке с голубыми глазами.

– Кто такой? – отрывисто спросил Марид.

– Сержант Кузьма Долгоносов, – шмыгнув разбитым в кровь носом, произнес пленный.

– Кузьма, значит… Из какой семьи?

– Из детдома…

– Во как! Давай ко мне в палатку…

За две недели Марид превратил этого парня в пластилин, из которого можно вылепить что угодно. Кнут, пряник, вкрадчивые слова, наркотики – все пошло в ход. Трусость, жадность, инстинкт самосохранения, склонность к мелким подлостям – все высветил Марид в душе пленника и волшебным образом усилил многократно. И в итоге дал парню пистолет, ткнул пальцем в сторону другого пленного:

– Убей его.

Кузьма послушно нажал на спусковой крючок, что было снято на видеопленку. А потом Долгоносова отпустили.

– Жди меня. Я однажды приду, – сказал ему Марид на прощание.

– Я буду ждать, – униженно произнес сломленный Долгоносов…

Марид, конечно, знал, что федералы рано или поздно нанесут удар по его группировке. Но сильно надеялся на неприступность горных убежищ. Однако не просчитал, что русские достанут карты пещер. И не знал, что ударят так быстро и резко.

Ему, как всегда, сказочно повезло. Когда федералы обрушили направленными взрывами все выходы из пещер, Марид был на вылазке с несколькими самыми близкими соратниками, которые были с ним еще со Средней Азии. Среди них были Лекарь, Заур и еще пара человек.

Узнав о страшной участи своих братьев, погибших страшной смертью в горных туннелях, оставшиеся в живых воины поклялись:

– Мы живем за наших невинно убиенных проклятыми кяфирами братьев по вере. И этот мир должен сгореть в аду.

– Иншалла.

Остальная банда была уничтожена в полном составе. И самое худшее, что русским могли достаться видеокассеты из личного архива Марида. На одном из них мелькал он сам. На другом – Кобра, посланная им в большой мир. И это его сильно беспокоило.

Война для Марида была закончена. Ичкерия была сдана и больше не интересовала его. У него были другие планы.

Он выждал в укромном убежище на территории Дагестана три месяца. У него были кое-какие возможности получать информацию из объединенного командования российской группировки. Там ничего не было известно о том, что во время спецоперации нашлись кассеты с видеоизображением Марида. И Серафиму, мелькавшую на видеозаписи, когда она расстреливала свою подругу, чекисты не трогали. И Кузьма Долгоносов демобилизовался без проблем. Значит, архив и видеокассеты, скорее всего, были уничтожены во время налета на лагерь. Вместе с ними пропала заначка в полмиллиона долларов. Но деньги Марида не интересовали. Они были лишь средством борьбы и имели обыкновение возникать, когда он в них нуждался.

Получив эту информацию, он решил, что настала пора заново легализоваться в России. Снова стать частью некогда родной страны, которую он теперь ненавидел всеми фибрами души, и поклялся выгрызать из нее кровоточащие куски, чтобы однажды увидеть ее агонию.

Он начал неторопливо выполнять заранее подготовленный и тщательно продуманный план. Для начала он договорился о встрече с Долгоносовым, который уже обустроился на гражданке в Ульяновской области. Вручил ему крупную сумму денег, до которых тот был жутко жаден.

– Помнишь еще, что работаешь на меня? – спросил Марид.

– Помню, – закивал Долгоносов униженно – одного появления его мучителя хватило, чтобы заработала вбитая в горах программа «раб-хозяин».