АнтиБожественная комедия 2

Нас проводили вниз, к ожидавшей осужденных клетке, которую везли две меланхоличных лошади. Я занял место с самого краю, предоставив Астре сидеть возле возницы, ибо народ мог закидать повозку тухлыми овощами и прочим дерьмом. Но мысли об этом отступили, когда Годфри вывел на улицу Жанну. Было видно, что ей эта ночь далась куда тяжелее, чем нам. Однако губы воительницы были сурово сжаты, а взор полыхал так яростно, что мог бы поджечь весь этот проклятый город со всеми жителями. Я помог ей взобраться в клетку и кивнул командиру стражи, что все готово. Тот поблагодарил меня коротким кивком за отсутствие всяких пакостей и ненужных воплей, после чего занял место рядом с возницей. Повозка нехотя тронулась, везя нас к костру на главную площадь Руана.

- Это была страшная ночь, друзья, - тихо сказала Жанна, нарушив молчание. Я переглянулся с Астрой. – Мне явилась святая Екатерина и пролила на мою голову свой гнев.

- За что? – удивились мы. Жанна смущенно улыбнулась, но взгляд поднимать не стала.

- Епископ вчера навещал меня с тем гнилозубым гадом, которого вы зовете Стефаном. Они показал мне горящий костер и велели подписать бумагу, что я отрекаюсь от заблуждений, а взамен получаю пожизненное заключение в тюрьме. Мне даже обещали служанку. Это очень страшно. Я чувствовала вонь паленого мяса, слышала крики несчастных, кто проходил через это. И я дрогнула. Подписала бумагу.

- Ублюдок Кошон, - прошипел я, сожалея, что не могу освободиться из кандалов и утешить Жанну, попутно сломав епископу колено. – Он обманул?

- Да. Рассмеялся и сказал, что меня все равно казнят. А когда они ушли, мне явились голоса, как в тот день, в Домреми, когда я поняла, что говорю с Богом через архангела Михаила и святую Екатерину. Они сказали, что я поддалась искусному обману, решив спасти свою жизнь. И добавили, что спасая свою жизнь, я обрекаю себя и народ свой на вечное проклятье. Тогда я вновь надела свое мужское платье и обрезала волосы, - хрипло закончила воительница, превратившись в измученную женщину. В глазах Астры блестели слезы, да и в моей груди, чего греха таить, шевелился противный комочек. – Нотариус еще сказал, что я сама себе подписала смертный приговор.

- Он изначально был подписан, - буркнул я. – Въезжаем на площадь.

- Я рада, что повстречала вас, друзья, - улыбнулась Орлеанская дева. – Встретимся в лучшем мире.

- Ну если Петр ее в Рай не пустит за это, я не знаю, что сделаю, - прорычала Астра, вытирая тыльной стороной ладони слезы и воинственно морща нос, дабы не заплакать повторно.

- Почему-то мне кажется, что все будет хорошо, - бодро ответил я, смотря за тем, как суетятся церковники возле трех больших связок хвороста, в центре которых стояли белые стволы сухих деревьев.

Епископ Кошон, которому возвели специальный помост и установили на нем красное кресло, вновь зачитал обвинительный приговор. Стоящий рядом Стефан ехидно улыбался глядя на нас, но потом обернулся, как ужаленный. Дело в том, что епископ дошел до того места, где Жанна вновь надела мужскую одежду и признала себя избранной. В порыве радости я даже показал ему язык, чем вызвал самое натуральное бешенство, ибо чернокнижник тут же начал о чем-то спорить со своим покровителем, не гнушаясь покрывать последнего отборной руганью. Нас же тем временем, привязали к стволам, а на головы надели бумажные митры с одинаковыми надписями: «Еретики, идолопоклонники, вероотступники». Жанну привязали к стволу, который находился как раз напротив нас. Смелая воительница даже не дрогнула, когда палач грубо стянул веревки, не давая пленникам ни единого шанса. Жанна улыбалась, смотря в небо и, лишь напоследок обратила на нас свой взор. Ее хворост подожгли первым.

Простые люди, которые в основной массе и заполняли площадь, плакали навзрыд и не скрывая своих чувств к бледной девушке, которая воевала за их свободу. Даже мы с Астрой не скрывали слез, которые хлынули водопадом, когда из пламени раздался ее тонкий крик:

- Епископ, я умираю из-за вас! И я вызываю вас на Суд Божий! – епископ Кошон, к которому и были обращены эти слова, рыдал и безумно смеялся, смотря за тем, как догорает костер.

- Збышек! – хрипло крикнула Астра.

- Бля, - я слишком поздно заметил, что палач уже подпалил хворост. Спустя несколько мгновений пламя пожрет наши тела и уничтожит все, что о нас напоминало. Я повернулся к рыжей и попытался ободряюще улыбнуться, только вот улыбка вышла кривой. – Прости, заинька. Вечно я нахожу себе приключения на жопу.

- Забей, ебанат, - ругнулась девушка. – Стефан. Смотри.

Чернокнижник, быстро спрыгнувший с помоста епископа, принялся чертить руками странные знаки, а я с удивлением заметил, что его одежда начинает сиять зеленым светом. В крике и плаче никто не увидел, как один из гостей Пьера Кошона исчез в зеленой вспышке. Заметили только мы с Астрой.

- Говори слова Призыва, быстро. Ай! – взвизгнула рыжая, когда огонь лизнул ее ногу.

- Мы слишком далеко, - с сомнением крикнул я, пытаясь переорать шум толпы.