АнтиБожественная комедия

От грустных мыслей меня отвлекла музыка, раздавшаяся в тишине церковного зала. Мелодия была настолько прекрасной и чистой, что даже моя неформальная сущность радостно улыбнулась, услышав первые аккорды. В центре возник большой круг из ослепительного и сияющего света. В нем стоял неизвестный мне мужчина в белой сутане и с невероятно удивительными глазами. Он протянул мне руку и ухмыльнулся.

- Что стоишь? Пошли.

- Куда? – оторопело спросил я, почесывая голову и стараясь не задеть резинку, стягивающую хвост моих волос.

- Определять твою судьбу, Збышек, - мужчина строго посмотрел на меня и вновь улыбнулся. Его синие глаза были такими добрыми, что по всему телу разлилась блаженная истома.

- Круто. Вы и мое погоняло знаете. А вы собственно кто?

- Проводник твой.

- Погоди. Так ты Петр? – удивился я в который раз. – Стоишь у райских врат и решаешь, кто туда войдет?

- Можешь и так меня называть. Я не против. Только одна просьба. Нам надо поторопиться. Меня ждут в других местах, - Петр повелительно скрестил руки на широкой груди и замер, ожидая, когда я войду в круг.

- Ладно. Поехали, - хмыкнул я и пошел к нему.

- Поехали, Збышек, - мужчина закрыл глаза и что-то пробормотал. Появившийся словно из ниоткуда ветер, ласковый и теплый, подхватил меня и понес к небесам, которые виднелись сквозь дивную дыру в потолке церквушки.

Я не знаю, сколько времени занял полет, но ощущения от него были крайне приятными и даже волшебными. Просто представьте самые милые моменты, которые вы можете пережить снова, и все они будут в самых ярких и сочных деталях. Будто вы первый раз пробуете на вкус губы того человека, который вам нравится. Или впервые прыгаете с парашютом. Эйфория, оргазм, счастье. Есть много синонимов и каждый идеально подходит к этому полету. Но любой полет рано или поздно имеет обыкновение заканчиваться. Так случилось и в этот раз.

Я поднялся с колен и с удивлением осмотрелся.

Повсюду раскинулись величавые белые облака, похожие на большую пуховую перину, на которой так сладко спать и предаваться любви с девами. Яркое солнце заливало все пространство своим ласковым светом. Только свет не слепил. Он был теплым и нежным, как прикосновение к щеке любимого человека. Я постоял еще немного, просто закрыв глаза и наслаждаясь покоем, пока меня не окликнул знакомый голос.

- Збышек. Иди сюда, - велел Петр. Я, открыв глаза и поморщившись от того, что так быстро все закончилось, направился к нему. Мужчина сидел на белоснежном облачке, очень сильно похожим на стул. Рядом с ним парила гигантская книга в желтой обложке.

- Что это за талмуд? – спросил я, подходя ближе.

- В этой книге записаны все дела и поступки всех людей на свете, - весомо заявил Петр, раскрыв книгу. Когда он это сделал, я заметил, что на обложке красивым подчерком выведено одно слово. «Летопись».

- Летопись? Это моя летопись? – спросил я, присаживаясь на пол, который был таким же мягким, как и все вокруг.

- Летопись всего, что деялось на свете.

- Круто. Маловато деялось значит, раз книга не такая и большая.

- Это твоя летопись, Збышек.

- Ну пиздец, - ругнулся я, совершенно забыв, где нахожусь. Петр нахмурился, но промолчал, перелистнув пару страниц.

- Так, посмотрим, - пробормотал он, погрузившись в чтение. Я не мешал ему, решив осмотреться по сторонам. Прямо за спиной Петра мерцали золотым светом диковинные ворота с маленькими фигурками ангелов на вершине. Однако за ними не было райских кущ и тысяч праведников, сидящих на зеленых лугах и задрачивающих свои флейты. Там, как и везде, были сплошные облака.

- Это и есть Рай? – спросил я, когда сидеть в тишине попросту надоело.

- Нет, - ответил Петр, не отрываясь от книги. – Ты на Пороге.

- Час от часу не легче. А где же ангелы, небесное воинство, праведники и сисястые бабы в одном исподнем?

- За Вратами.

- Я смотрю, ты на разговор не настроен, - кисло заметил я. Мужчина хмыкнул и поправил над головой маленький золотой ободок, который переливался всеми цветами радуги.

- Сейчас узнаем, стоит ли с тобой разговаривать вообще, - заметил Петр, подняв на меня синие глаза.

- А там случайно не указано, что я однажды в бабушкин шерстяной носок подрочил? – смущенно спросил я. – Клянусь, бес попутал, Петр. За это меня не сошлют же в Ад?

- Указано. И не только это. Какому придурку вообще придет в голову спускать в носок? – удивился Петр, потерев переносицу пальцами.

- Захотелось новых ощущений. Ты, небось, сам и не пробовал? Щекотно, тепло и приятно.

- Мне это незачем.

- Ты много потерял, - кивнул я, раздвигая руками облака. Внизу раскинулась далекая Земля, на которую я больше никогда не вернусь. Наверное.

- Святые Мощи, - охнул Петр, с трудом сохранив равновесие на своем облаке. Его синие глаза буквально метали молнии, а губы шевелились, избегая еврейских проклятий. – Носок был самым невинным, оказывается.

- Бля, Петр. Я же живой человек. Мне надо было поэкспериментировать. Годы в универе – самые славные в жизни любого человека.

- Картофельная кулебяка? – спросил мужчина, массируя себе виски.