Античная наркомафия - 9 (СИ)

– Это уже позже, – объяснил я ему, – Ашока в свой буддизм ударился после того, как свершений своих нагибаторско-объединительных наворотил, так что главное-то дело было уже сделано – в Малайзию и Индонезию сдристнули от него такие же правоверные индуисты, каким он был тогда и сам. Отличались они от него тогдашнего только тем, что войну ему просрали. Такие же нагибаторы-объединители и кастовые ортодоксы. И такие же точно регулировщики жизни подданных. Что знали и умели сами, тому и малайскую родню на новой родине научили. Ещё не империи и не царства, ещё только княжества не шибко большие, вроде тех, которых они в своей Индии лишились, но наверняка жизнь в них уже зарегулирована и выстроена по кастовому ранжиру до поросячьего визга. Родня же малайская тоже рада стараться – ага, с фанатизмом неофитов. Будет и буддизм, когда в самой Индии станет устойчиво популярен, и он этот кастовый ранжир немного смягчит и в Индонезии, но дело-то уже сделано. Кто не вытерпел индуистского зарегулированного ранжира, те или в "морские цыгане" подались, или в полинезийцы, или в мальгаши. Ну, в их предшественники, если точнее. Кого припекло сильнее, те и ломанулись, подозреваю, за океаны, от этих грёбаных регулировщиков подальше.

– Так это же тогда должны быть прежде всего как раз протомалайцы, – заметил геолог, – Самые привычные к прежней вольнице, для которых этот индуистский порядок особенно непереносим.

– Ну, будем тогда надеяться, что и вот эти как раз из таких, а не из тех, которые кому должны, всем прощают, – мы рассмеялись.

Для нас тут не социальный фактор важен, а чисто демографический. Если это и в натуре протомалайцы, то это их дело, что их на переселение сподвигло, любовь к своей прежней вольнице или просто непоседливость, нас же интересует не это, а только темп их размножения Если не выше нашего, и не шибко воинственны, то не поздно еще подумать и насчёт колонизации Мадагаскара…

– Местные! – доложил один из бойцов охранения.

Из зарослей в самом деле показался туземец. Ростом пониже и телосложением пощуплее наших, гораздо смуглее. Вроде бы, молодой – ага, подставили под возможный удар того, кем не так жалко рискнуть. В руках – лук среднего размера, одна стрела уже на тетиве, вторую держит вместе с луком. Тетива слегка натянута, но далеко не до конца, да и держит оружие, ни в кого ещё конкретно не целясь. В общем, грамотно демонстрирует и готовность к бою, если что, и возможность избежать его, если он не входит в наши планы. Насторожен, конечно, и понять парня можно – видят же они нас таких впервые и в своей текущей жизни, и в истории своего племени, и хрен нас знает, кто мы такие, откуда на их головы взялись, и чего от нас можно ожидать.

– Ну, подходи уж, раз вышел, – я подал знак нашим оружие приопустить, свою винтовку медленно и демонстративно закинул на ремне за плечо и показал парню пустые ладони – типа, нам тоже есть чем угомонить не в меру хулиганистых, но пришли мы не за этим, а с миром.

Собственно, наши разговоры меж собой они слыхали уже и так, наверняка уже и поняли, что язык ни на что знакомое им не похож, так что "просто поговорить" едва ли получится, но тут ведь важно намерения обозначить – хотим не драться, а пообщаться. Я сделал несколько шагов навстречу парню и остановился – типа, теперь очередь за тобой. Тот, оставаясь на месте, опустил лук, обернул голову за спину и мотнул ей. Следом за ним из зарослей вышли уже трое, мужик явно гораздо старше с копьём и ещё двое с луками по бокам от него и немного позади. С копьём, похоже, главнюк, судя по матерчатой головной повязке, возрасту и явным изображением его свиты остальными туземцами. Так оно, само собой, и оказалось – приблизился ко мне на несколько шагов и заговорил он. Ну, толку-то от этого, естественно, ноль целых, хрен десятых. Слова их языка, вроде бы, из правильных слогов состоят, согласная плюс гласная, двух согласных подряд не попалось. В своё время читал, что на основании крито-минойского слогового письма такой тип языка и минойцам этим приписывают, уподобляя его в этом японскому и как раз малайскому, чего в данном случае и следовало ожидать. Может, оно и здорово облегчит овладение их языком нашим будущим переводчикам, но сейчас-то у нас их нет, и сами мы тем малайским, ясный хрен, тоже не владеем. Исключительно для приличия я поприветствовал его и на турдетанском, и на греческом, и на финикийском, и конечно, он на них ни хрена не понял. Не принесла нам особого успеха и попытка объясниться жестами – заверили только друг друга в том, что и мы, и они – хорошие парни, с которыми вполне можно поладить. Ну, нам это и надо, собственно, для начала-то.