Античный чароплёт. Том 3

«А я думал, это у меня прошлое интересное…» – ошарашено думаю, открыв для себя столь старые воспоминания. Я словно прочувствовал всё, что чувствовал тогда Шак’чи, бывший безымянной обезьяной. Обезьяна и человек, которые всё ещё не до конца слились. Но откуда третья часть отзвуков? Что является их источником? И почему я не помню злобы или ярости на шамана, с которым Шак’чи вначале заключил договор? Словно бы так и надо? Не сказать, что я прожил вместе с ним десятилетия жизни вновь, скорее, они промелькнули передо мной неясными образами, проясняясь в наиболее важных моментах, откуда и шла рассинхронизация внутри обезьяна. Что же там такого важного?.. Шак’чи тоже не совсем понимал, что такого непонятного в его прошлом, хотя и чувствовал неправильность. Вместе мы с ним погрузились в самое начало ещё раз.

Схватка, в которой он родился. Вокруг были люди, они танцевали, стучали палками друг о друга, но всё это было смазано. Чёткими были только человек и обезьяна, сгорающие заживо. И огонь, конечно. Огонь, да… Два отзвука нашли свои источники в воспоминаниях. Я прекрасно уже ощущал, откуда они взялись. Но что такое этот странный гул, треск, рёв? Откуда он идёт? Может, под хворостом? А что хворост? Там вообще неясно, что горит. Хворост, стволы деревьев, ветки… Всё нечёткое. Только бьющиеся насмерть человек и обезьяна. И сжигающий их огонь. Мы уже давно ощущаем не всплывшие заново воспоминания Шак’чи. Мы смотрим, точнее даже не смотрим, а чувствуем каким-то непонятным ощущением сражающиеся друг с другом образы. Человек. Обезьяна. Посреди моря жаркого пылающего огня, слепящего своими отблесками и искрами… Огня?..

Поняв источник гула, я словно бы вытащил затычки из ушей. Или у меня внезапно вернулась чувствительность кожи. Или нос стал чувствовать запахи… Словно бы вернулось заблокированное сенсорное чувство, сделав мир полнее. Я понял, что гул исходил от огня. Он был полноценным участником процесса. Он был этим «третьим». Той недостающей частью мозаики, которая стала картиной рождения моего спутника.

Шак’чи тоже был ошарашен. Словно бы он у себя ещё один хвост нашёл. Он стал более «целостным», осознав это. Но как огонь может быть равноценным участником процесса того давнего ритуала? Если это вообще огонь.

В сознании Шак’чи, как и в моём, стали всплывать смутные образы, мысли. Непохожие на нормальные, абсолютно чуждые мне. Но родные и понятные Шак’чи. Бесконечный жар. Там жарче, там – ещё жарче. Я такое место даже представить боюсь. Настоящий океан, безграничный космос бесконечно жаркого огня… Он тёк, твердел, пылал и гудел. И не доставлял никакого дискомфорта. Здесь были свои ветра, течения, свои твёрдые островки жара столь чудовищного, что седьмое пекло Ада по сравнению с ним будет холодным ледяным полюсом. И в этом жаре плавал Шак’чи. Я чувствовал, что это был именно он. Но он был абсолютно другим. И не имел формы. Никакой. Его куда-то тянет. Он чувствует что-то невозможное. Это какое-то… бессмысленное и несуществующее пустое место, чьи законы чужды привычным. Нет ни одной капли жара. Ничего. Или есть… С трудом я через призму восприятия огненного духа, вызванного шаманом с плана огня, воспринимал свой родной мир. Шак’чи получал от шамана интересную энергию. Раньше он считал, что таковой может быть только жар, но в этом случае – это было что-то другое. Не огненная, а какая-то другая мана, насколько я понимаю. Шак’чи выполнял то, что представлял шаман, передавая духу образы. Зажечь что-то странное… дерево. Это дерево. Окружить огнём, создать непонятную огненную полосу… Огненная плеть? Похоже на неё. Шак’чи получал больше маны, чем тратил. А чужеродная энергия подстёгивала его развитие. Сотрудничество было выгодным. Он умнел, познавал для себя новый мир…

Шаман сменился, теперь это был его ученик, которому учитель передал своего духа. Тот рос, обучался. Научился даже создавать достаточно понятные своему партнёру образы, чтобы общаться. Спустя долгих сорок лет, промелькнувших у меня в голове неясными образами, шаман и дух договорились, что первый взамен на, собственно, службу, поможет второму обрести новое воплощение и выйти на новый уровень сил. Ритуал. Жертва. Человек и обезьяна. Всё правильно. Победитель получает всё. Душу, мысли, память… Только победителем была не обезьяна. Им был огонь, который сжёг обоих. Но есть ли у духа разум? Разумеется, есть. Чуждый и не особо приспособленный к существованию вне его родного плана. Кажется, в Шумере примерно таких существ призывают в виде элементалей. А тот ритуал был попыткой создать что-то вроде элементаля с более продвинутой структурой, душой и возможностями. Человек оказался наиболее проигравшим. И вместо задуманного изначально разума воина разум духа слился с умом обезьяны, приобретя её знания, умения, особенности восприятия мира, чтобы ощущать место, где теперь предстояло долгое время жить. Запланированный договор с шаманом…