Античный полис. Курс лекций

Городское сакрализованное пространство Рима не могло обойтись без священных мест почитания богов. Как и греческие полисы, римская гражданская община конституировала себя не только в качестве политической, но и религиозной организации. И так же как в Греции, становление гражданской общины в Риме было синхронно появлению святилищ. Общность мы найдем и в том, что не все храмы возникали внутри городской черты, довольно рано строились храмы и за ее пределами, поэтому мы также вправе говорить о сакральном освоении римлянами окружающего пространства. Например, очень рано стали сооружаться святилища на Капитолии, но в черту померия этот холм был включен только в период поздней Республики. Именно там был храм Юпитера, олицетворявшего могущество римской civitas. В храме Юпитера Всеблагого и Величайшего консулы приносили жертвы при вступлении в должность, из этого храма обладатели империя, торжественно дав обет, отправлялись на войну, а возвращаясь в качестве триумфаторов, опять-таки приносили жертвы Юпитеру. Юпитер был патроном римского народа, а фламин Юпитера был самым почитаемым жрецом города. Путем осуществления дивинации (интерпретации знаков божественного происхождения) в виде ауспиций (птицегаданий) римляне консультировались с Юпитером: он выражал свое мнение первым, раньше, чем любой гражданин, и разрешал или не разрешал магистрату продолжать свои действия.

Что касается разделения права божественного и человеческого, то и здесь скорее, на наш взгляд, не различие с древнегреческими правовыми системами, как полагает И. Е. Суриков в своей лекции, а опять-таки сходство. Нам представляется, что fas (божественное право) отнюдь не отделилось в республиканскую эпоху, как с точки зрения действия правовых механизмов (их взаимосвязанности), так и с точки зрения содержательного пересечения понятий – от ius (человеческого права) в разных его проявлениях – в публичном, частном, праве народов и пр. Ряд исследователей (Ф. Сини и др.) совершенно справедливо, на наш взгляд, полемизируют с концепцией о разделении религии и права уже в начале республиканской эпохи. Мы полагаем, что у римлян «теоретически» в самом общем виде божественное и человеческое право различались (первое не подвержено человеческому воздействию, а второе изменяется людьми, при том, что изначально всякое право – дар богов), а в практическом применении механизм был единым, «публично-божественно-правовым». То, что можно разграничить «в теории», оказывается «на практике» очень тесно и даже неразрывно взаимосвязанным. Если мы обратимся, например, к избирательной процедуре римских магистратов, то увидим, что она имела и публично-правовую, и божественно-правовую составляющие. В случае если проведенные перед избранием кандидата ауспиции признавались затем выполненными с нарушениями, то магистрат объявлялся огрешно избранным (vitio creatus). Последнее осуществлялось на основе fas, тогда как признание non iure rogatus (не по праву выдвинутым на должность) – решение в рамках ius, т. е. обнаруживается теснейшее переплетение божественного и человеческого права.

Боги были своеобразными согражданами римлян. «Как и греки, римляне принимали основополагающий принцип, заключавшийся в том, что в мире боги живут вместе с людьми и работают вместе с ними в рамках города для достижения общего блага» (Дж. Шайд). Мы соглашаемся с Дж. Шайдом: все обряды римской религии давали понять, что Рим совместно управляется магистратами и богами, первым, кто говорил, был магистрат, а боги отвечали, боги должны были ждать, когда он предоставит им слово; но боги определенным образом контролировали деятельность должностных лиц. Признаем верным и утверждение: «в эпоху Республики ауспиции были одной из основ общественной свободы». Развивая эту мысль, можно, по всей видимости, сказать, что мир с богами (pax deorum) являлся своеобразной защитой граждан от злоупотребления властью наделенных ею людей.

* * *

Проблему римской государственности следует обсудить потому, что общетеоретический вопрос – являлся ли античный полис государством – имел выраженный негативизм в ответе на него применительно именно к римской общине республиканской эпохи. Две основные, диаметрально противоположные позиции свойственны исследователям: этатическая («государственническая») и неэтатическая (отказ от применения понятия «государство» при характеристике римского республиканского социума). Второй подход особенно свойственен итальянской и испанской историографии, первый – немецкой, англо-американской и российской (разумеется, везде есть свои исключения). Мы придерживаемся, как ясно из предшествующих рассуждений, этатической позиции. Акцентируем кратко данную точку зрения.