Антидот для мага 2 (СИ)

— Нет, это я тебя прошу. — Перебила его миледи. — Прошу, сохранить наш род. Иначе на тебе он и закончится. А я этого не хочу. Мы с тобой — единственные оставшиеся в живых представители рода. И если это не изменить… — она многозначительно замолчала, а потом окончательно добила сына. — Даркхнелл, ты должен жениться. И прежде, чем ты будешь препираться, я скажу, что приглашения уже разосланы.

— Приглашения?

— Да, на вечер выбора, который состоится в нашем поместье уже в эти выходные.

— Мама, — тяжко вздохнул Морано, закрывая ладонями лицо. — Зачем?

— Я уже озвучила свою причину, и ещё раз прошу, выполни мою последнюю волю…

— Что значит «последнюю»? — тут же встревожился лорд, убрав руки от лица и обеспокоенно вглядываясь в родительницу. — Мама, чего я не знаю?

Леди Кэйтелин опустила серые глаза, в которых плескалась печаль.

— Моё здоровье сильно пошатнулось после того, как я узнала о… — она сделала над собой усилие и продолжила, — смерти Дитриха. Пусть он был не таким, каким хотели его видеть твой отец и я, но несмотря на то, что он сотворил, он оставался моим сыном. И его гибель… Она отразилась на мне также, как и гибель остальных. Даркхнелл, моя магия истончается, я становлюсь слабой и беспомощной, и чувствую, что скоро придёт мой черёд уходить вслед за Дареллом и Виеной. Возможно, я встречу там — за гранью — и Дитриха, но… Я не хочу уходить, и не уйду до тех пор, пока не узнаю, что наш род будет продолжен.

— Не говори так! — произнёс в горьком отчаянии лорд. Он не желал слышать из уст матери такие слова, что ядовитыми змеями вгрызались в его искорёженную тьмой душу. Слишком сильна была тревога за единственного близкого и родного мага. И слова Кэйтелин о скором уходе за грань, рвали на части сердце, что стало практически каменным после гибели отца и сестры. Нет, лорд не желал отпускать её. Не сейчас. Никогда.

— Даркхнелл — миледи ласково провела рукой по голове своего сына, успокаивая мужчину, — ты всегда был, есть и остаёшься моим самым долгожданным и дорогим ребёнком. Моим первенцем… — Она замолчала на мгновенье, чтобы не дать волю слезам, а затем мягко продолжила: — Ты не представляешь, как сильно я люблю тебя и как тревожнее мне осознавать, что ты можешь остаться в одиночестве из-за своего упрямства и нежелания расстаться со своим прошлым.

— Мама, — уткнувшись в колени родительницы, прошептал тёмный. Эта была единственная на свете женщина, которой он мог показать самого себя: свои истинные эмоции и чувства, свою слабость, свою боль…