* Великолепно! (фр.)
- Да графиня здесь завсегда катается. Дождь не дождь, все равно велит лошадь выводить, - остудил его восторг управляющий. - И утром тоже чуть свет выезжает, другой раз только солнце встанет, а она уже на другом конце озера. И чего ей не спится?
- Чего, чего, - рассмеялся Аркадий, - знамо дело чего... - Заметив недовольную гримасу на лице князя, он сбился и замолчал, почувствовав, что его домыслы по поводу ранних прогулок княгини в данном случае неуместны.
А Григорий подумал, что ему тоже захотелось вдруг прокатиться поутру вокруг озера, даже по росе, даже сквозь туман и дождь, чтобы увидеть поближе, разглядеть как следует эту странную женщину, будто видение промелькнувшую перед его глазами несколько мгновений назад.
ГЛАВА 2
Были освещены лишь часть вестибюля, истинные размеры которого терялись в темноте, и лестница, ведущая на второй этаж, но Григорий успел заметить, что мебель закрыта чехлами. Одинокий дворецкий с седыми бакенбардами, в небрежно натянутом на голову старинном парике, встретил их у дверей и, поклонившись, повел князя и его друга в библиотеку.
Занавеси на окнах были задернуты, но в камине полыхал огонь, и Григорий первым делом подошел к нему и протянул к пламени озябшие ладони.
- Никак лето не устоится ноне, - покачал головой дворецкий и спросил: Ужин подавать, ваша светлость?
- Подавай! - Князь посмотрел на Дроздовско-го. - Думаю, следует хорошенько выпить по случаю благополучного завершения нашего путешествия.
Аркадий улыбнулся:
- Весьма дельное предложение! - И повернулся к дворецкому: - Эй, как тебя, любезный? Елистрат? Проводи-ка меня, Елистрат, к вашему погребку, где вина хранятся. А я уж сам отберу, что нам по вкусу придется. Кстати, какие вина барыня пила, французские или испанские? А может, венгерские?
- Ее сиятельство Мария Васильевна пили только шампанское "Моэт" и "Аи", да еще мадеру, - вздохнул дворецкий. - Больше ничего не признавали-с.
- Что ж, на первый случай это даже неплохо, - подмигнул Аркадий князю. - А то я, грешным делом, испугался, что старуха по скудости претензий наливками баловалась, а я их терпеть не могу.
- Наливки тоже имеются, - степенно сказал дворецкий и принялся загибать пальцы. - Сливовая, на малине, на черной смородине, на рябине... Но лучше всех - вишневая. Княгиня ее самолично изготовляла.
- Ничего, дойдет дело и до наливок, - махнул рукой Аркадий. - В крайнем случае, я согласен и на наливку. Только без мух! А то я знаю местные обычаи. То муха в супе, то таракан в пироге...
- Зря вы так, ваша милость! - обиделся дворецкий. - Раньше наша барыня больше за границей жила, чем в имении, а по старости, когда уж кости скрутило, здесь обосновалась. Но порядки у нас навела тамошние. Не то что тараканов, мышей всех выжили.
Аркадий хлопнул дворецкого по плечу.
- Прекрасно! Теперешний твой барин тоже десять лет за границей прожил. Слышал про реку такую Амазонка? Протекает в далекой Южной Америке. Крокодилов там тьма, а еще больше арапов, местные их нигерами зовут, что значит "черный". Представляешь, кожа у них чернее дегтя. - Он передернулся. - Б-р-р! Страх господний!
Дворецкий невозмутимо посмотрел на него:
- У Господа все едины, ваша милость! Выходит, была у Него такая надобность черными их изобразить.
- А ты, братец, дипломат! - ухмыльнулся Аркадий. - Всему, видно, оправдание найдешь.
Подталкивая дворецкого в спину, он вышел из библиотеки. Григорий взял со стола массивный подсвечник с единственной зажженной свечой и осветил книжные полки и тяжелую дубовую мебель, которой была обставлена библиотека.
- О небо! - воскликнул он озадаченно, обнаружив, что большинство книг на латинском и немецком языках, изрядно попортивших ему кровь в детстве. Он перевел взгляд на стену и хмыкнул еще более удивленно, узрев портрет, вероятно, кого-то из предков княгини Завидовской, судя по одежде, жившего добрую сотню, а то и больше лет назад. - Это кто такой? - спросил он у дворецкого, вновь возникшего в библиотеке, но уже в компании двух заспанных лакеев, которые, толкаясь друг о друга, принялись накрывать стол для позднего ужина.
Дворецкий подошел ближе и, слегка прищурившись, вгляделся в портрет, мрачно взирающий на них со стены. Потом махнул рукой.
- А, это прадед княгини, князь Лисовой. Говорят, император Петр его Старым Лисом прозвал за ум и за хитрость. А потом казнил, потому что он супротив царя пошел. Сына его непутевого, цесаревича Алешку, спасти хотел от смерти... Как уж там у них получилось, никому не ведомо, но только государь император дюже осерчал, когда узнал про изменщика. - Дворецкий вздохнул и посмотрел на князя: - Головы тогда, как капусту, рубили... Вот и у него тоже в одночасье слетела.
- Да, кстати, веская причина, чтобы смотреть столь мрачно, - усмехнулся князь и обвел рукой книжные шкафы. - Неужто княгиня все это читала?