Антик с гвоздикой

— Понятно, — протянул Аркадий, — а чем грозит графине запрет пользоваться вашим участком дороги?

Караваев пожал плечами.

— Точно сказать не могу. Главное ведь в том, что она узнает о моей поддержке князя. И поймет, что он не одинок в желании изменить положение вещей. Графиню нужно примерно наказать за ее высокомерие и заносчивость.

— Что ж вы так долго собирались с духом? — хотел съязвить Аркадий, но, заметив взгляд князя, предпочел оставить этот вопрос при себе.

Григорий Панюшев отложил в сторону салфетку и выбил пальцами дробь на столе. И это было единственным проявлением того, что князь вне себя. Голос его звучал холодно, что опять же подтверждало опасения Аркадия. Его друг не слишком обрадовался столь великодушному жесту Василия Ефимовича Караваева и тем самым укрепил подозрения Дроздовского, что князь преследует несколько иные цели, чем просто доказать свои права на дорогу, которая, честно сказать, особой роли для него не играла, так как огибала дальние границы имения.

— Простите великодушно, Василий Ефимович, — сказал Панюшев, уставившись ничего не выражающим взглядом на Караваева, — но мы с Аркадием должны покинуть вас. У нас дела, которые не терпят отлагательства. Я искренне признателен вам за поддержку, но все же просил бы вас не слишком распространяться в кругу соседей о моих трениях с графиней. Это наше личное дело и никого более не касается.

— Хорошо, хорошо, ваша светлость, — торопливо заверил его Караваев, но в его голосе звучало явное разочарование. — Я надеюсь, что ваши намерения действовать по закону послужат хорошим уроком для графини…

— Скажите, Василий Ефимович, а у графини есть явные враги среди соседей или только тайные недоброжелатели вроде вас? — не слишком вежливо перебил его Аркадий.

Караваев скорбно поджал губы. Ему явно не понравилось зачисление его в разряд тайных недоброжелателей графини. Но при ответе не стал кривить душой:

— Графиня живет замкнуто, не участвует в уездных ассамблеях, не ездит на балы, но в обществе ее прощают за то, что она жертвует большие суммы на богадельню, детский приют, земскую больницу и школу. Предводитель уездного дворянства Юрий Леонидович Нежданов благоволит к ней. Он из тех немногих соседей, с кем она здоровается и иногда обращается к нему за советом. Но в последнее время между ними словно кошка пробежала. Два года назад Нежданов овдовел, и, говорят, — Караваев снизил голос почти до шепота и обвел своих собеседников взглядом бывалого заговорщика, — говорят, что он сватался к графине, но безуспешно.

— Сколько лет этому Нежданову? — спросил быстро Аркадий и бросил взгляд на приятеля. Тот сделал глоток вина и отставил бокал в сторону. И сделал это с самым безмятежным взглядом, заставив Аркадия усомниться: неужто он все-таки ошибся и графиня действительно не интересует Григория как женщина?

— Да уже седьмой десяток на исходе, — махнул рукой Караваев в ответ, на его вопрос, — но Юрий Леонидович — очень видный и статный мужчина. Один из самых богатых и влиятельных помещиков в губернии. Раньше занимал важный пост в Северной столице, но лет двадцать уже как вышел в отставку и почти безвылазно живет в своей деревне. Ходят слухи, что он был несчастлив в первом браке. Супруга его была очень властной женщиной…

— Что ж он тогда из огня да в полымя? — рассмеялся Аркадий. — Судя по вашим рассказам, графиня еще тот подарок!

Караваев пожал плечами.

— Пути господни неисповедимы. Юрий Леонидович после ее отказа хотел даже снять с себя обязанности предводителя уездного дворянства и вернуться в Санкт-Петербург. Однако остался, верно, надеется до сих пор, что графиня передумает. Да и что говорить, для нее это самая лучшая партия, особенно если нет выбора… Но она докрутится носом, как пить дать докрутится. Слышал я, что не одна уже вдовушка положила глаз на Нежданова. И среди них есть очень даже достойные и богатые женщины, нисколько не хуже графини. И в отличие от нее нравом спокойные и благочестивые.

— Понятно, — протянул Аркадий и опять бросил взгляд на приятеля. Тот как ни в чем не бывало продолжал потягивать вино, вперив отсутствующий взгляд в гобелен с изображением псовой охоты, и, кажется, забыл, что его и впрямь ждут важные дела…

— Понятно, — повторил Аркадий и, отведя взгляд от князя, с плохо скрываемым ехидством спросил то, что его лично интересовало гораздо больше: — Почему ж тогда вы решили посвататься к сестре графини? Знаете, что ее сестрица обладает вздорным характером, сама же барышня и вовсе бесприданница… Что вас подвигло на такой отчаянный поступок, если вокруг масса приятных и соблазнительных вдовушек?

Караваев побагровел и смерил Аркадия негодующим взглядом.

— По правде сказать, это мое личное дело, кому предлагать руку и сердце. Ксения Кирилловна совсем не похожа на свою сестру. И то, что она бесприданница, только подтверждает мою мысль, что она будет очень благодарна тому, кто возьмет ее замуж.