«Антика. 100 шедевров о любви». Том 3

Внемли, все скажут знаки ведовства.
На древнем сидя волхвовском престоле,
Где вещей птицы гавань[40] для меня,
Неведомые клики я услышал,
Разящий, непривычный слуху глас.
Ударами когтей окровавленных
Друг друга в злобе вещуны терзали —
Таков был шум их мечущихся крыл.
Мне страшно стало; огненную жертву
На всепалящем алтаре решил
Я принести. И что ж? Гефеста пламя
Не вспыхнуло из тучных бедр овцы;
Лишь на золу сочилась прелой влаги
Струя густая и, дымясь, шипела;
Вверх брызгала из лопнувшей плевы
Желчь черная; покровы тука жижей
Стекали долу, обнажая мяса
Куски кровавые. – Все это мне
Вот этот отрок указал, как мглою
Покрылся свет[41] пророческих вещаний.
Ведь он – вожатый мне, народу ж – я.
И в этой мгле, что над страной нависла,
Твой замысел виновен, государь.
И очаги, и алтари святые
Осквернены заразой мертвечины:
Недаром псы и птицы разнесли
Царевича несчастного останки.
Вот почему ни жертвенных молений
От нас, ни бедр воспламененных дани
Бог не приемлет; птица не издаст[42]
Понятных звуков в вещей перекличке,
Вкусив отравы человечьей крови.
Мой сын, опомнись. Не в позор ошибка —
Нет, это общий всех людей удел.
Но раз ошибся человек – не будет
Он ни безумным, ни бессчастным, если
Путь к исцеленью из беды найдет.
Убожества примета – гордый нрав.
Нет, уступи усопшему; кто станет
Лежачего колоть? Какая доблесть —
Второю смертью мертвого казнить?
Совет мой благ, благой внушенный мыслью,
И радостно его принять ты можешь —
Полезный дар от любящей души.

Креонт

О старче, старче! Все вы, как стрелки,
Себе мишенью грудь мою избрали.
Теперь и ведовством меня донять вы
Пытаетесь, и племенем пророков
Уж расценен, распродан я давно.
Торгуйте, наживайтесь; пусть к вам в дом
Из Сард[43] электр стекается, и злато
Из Индии, – его же скрыть в могиле
Не дам! Хотя бы Зевсовы орлы
К престолу бога самого примчали
Его растерзанную плоть – и этой
Не испугаюсь скверны я, Тиресий:
Не властен смертный бога осквернить!
Нет, нет, не быть царевичу в могиле!
И мудрецов крушенье терпит мудрость,
Когда прикрыть неправду дела дымкой
Красивых слов внушает им – корысть.

Тиресий

О, люди!
Кто точно взвесит, кто из вас рассудит…

Креонт

О чем вещаешь снова ты, старик?

Тиресий

Насколько лучший дар – благоразумье?

Креонт

Насколько худший – неразумье, мнится,

Тиресий

Своей болезни сущность ты назвал!

Креонт

Не стану бранью отвечать пророку.

Тиресий

А кто сказал, что я в вещаньях – лжец?

Креонт

Волхвам стяжанье свойственно бывает,

Тиресий

А произвол разнузданный царям!

Креонт

Ты с государем говоришь! Забыл?

Тиресий

Нет, помню: мне же царством ты обязан[44].

Креонт