Антихакер

Попасть в подъезд не составило труда. Минут через десять топтания на крыльце домофон запищал, металлическая дверь открылась, выпуская женщину средних лет. Увидев перед собой инвалида в кресле, она даже придержала дверное полотно, чтобы Николай вкатил Марка внутрь. Подъезд окутал мрачной прохладой. Когда дом строили, про людей с ограниченной подвижностью никто не думал. Но, следуя современным нормам градостроительства, лестницу, ведущую на площадку первого этажа, оснастили стальными рельсами. Марк помнил по первым годам жизни в Екатеринбурге, как, рискуя еще что-нибудь повредить, карабкался по подобным приспособлениям в свою квартиру. С помощью же крепких рук Зайцева это получилось легко и почти непринужденно.

Поднявшись в лифте на девятый этаж, они осмотрелись. На вытянутой узкой площадке разместились четыре квартиры. По две с каждой стороны от лифта. Слева расположилась лестница. Справа за лифтом был еще закуток с мусоропроводом с заваренным люком – явно нерабочим сейчас. Дверь тридцать пятой квартиры была современная, из черного металла с гнутым рисунком. Стального цвета ручки и дверной глазок. Все как полагается. Чтобы пройти к своей квартире, хакер должен был миновать «мусорный холл», в котором с трудом, но поместились его противники.

План был простой и оттого казавшийся почти невыполнимым. Ждать, когда Рощин вернется с работы, ну, или пойдет на нее, в этот момент встретить его у двери, втащить внутрь и обездвижить. Может, сначала обездвижить, а потом втащить. Это обеспечивает Николай. Затем Марк препарирует компьютер преступника и находит улики, которыми можно привязать того к убийству своего деда. Потом они вызовут полицию и сдадут маньяка. Ну, и сдадутся сами.

Если будут сложности в виде жены, ребенка или кусачих животных, Марк и Николай договорились решать их по мере возникновения. Скотча с собой взяли с запасом. Но, судя по расположению квартиры, та была однокомнатная. Может, обойдется без детей. Если вдруг зоркое око соседа обнаружит их караул на площадке, ответят почти правду, что прилетели из Сибири к Яну. Одноклассники. Тот уже знает, скоро приедет, просил подождать. Инвалидная коляска должна была вызывать доверие, как у той женщины на входе. Вряд ли колясочник способен быть опасным.

Устроив Марка возле мусоропровода, Зайцев подошел к двери и позвонил. На часах было уже одиннадцать. Если Рощин действительно работает в налоговой, то он давно уже на рабочем месте. Но он мог заболеть, проспать и вообще обманывать маму. Николай прислушался и приготовился ответить заготовленным: «Ян Рощин здесь живет? Ему доставка». А если дверь приоткроется, направленным весом своего тела продавить возможное сопротивление и начинать обездвиживать всех, кто может оказаться за дверью. Но кроме резковатого звонка, других звуков из квартиры не донеслось.

– Похоже, и без собак обойдемся, – шепнул Николай, вернувшись на позицию Марка.

Время тянулось медленно. Не происходило ничего. Лифт, неожиданно гремя, то и дело проносился за стенкой закутка, в котором находились парни, но ни разу не остановился на девятом этаже. Где-то хлопали двери. Даже по лестнице кто-то шумно пробежал. Но в засаде было тихо. Даже слишком.

У Марка стул теперь был всегда с собой. Николай съездил на первый этаж, надергал из почтовых ящиков рекламных газеток к предстоящим в сентябре выборам и расстелил их себе на полу. Он попробовал несколько раз вскочить со своего места и подбежать к двери с номером тридцать пять. Проверив, что на это уходит не больше секунды, удовлетворенно достал из рюкзака пластиковую коробочку и открыл крышку.

– Хочешь? – показал набитую бутербродами с колбасой тару. – Сибирские.

– Думаешь, у вас там мясо лучше, что ли? – негромко ответил Марк, но протянул руку за едой.

– Душевнее, – откликнулся Коля.

Озеров выразительно посмотрел на напарника. Как ты будешь связывать вырывающегося Рощина? План с каждым часом казался все глупее. Соратникам везло, что из соседней тридцать шестой квартиры тоже никто не выходил. Их пояснение про ожидание кемеровского друга могло бы и не удовлетворить. Они тихо сидели, иногда перешептываясь. Когда устали пялиться в сотовые телефоны, стали изучать кандидатов в Государственную Думу и их программы, настолько похожие, будто подсмотренные друг у друга.

Где-то в четвертом часу закончилась вода. Когда нечего делать, то хочется есть и пить. В слежке они оба были новичками и поэтому не смогли это предугадать. Но уйти с точки наблюдения было нельзя. Какие-то десять минут похода до магазина могли стоить полного провала, если именно в это время Рощин вернется к себе. Приходилось терпеть. Слава богу, пустые бутылки можно было наполнить мочой, тоже не отходя с поста.