Антихрист

Около второй пушки, раздавленной танком, лежали двое убитых. «Наверное, двое спрятались в лесу, их голоса я там слышал», — подумал Иван.

Метрах в пятидесяти от позиций проходила грунтовая дорога, по ней и двигались немецкие танки.

Со стороны березовой рощи раздалось несколько одиночных выстрелов, потом началась стрельба из автоматов. Видимо, завязался бой. Он был коротким. Громыхнули один за другим два разрыва — это были взрывы ручных гранат, и все стихло. Выстрелы и разрывы доносились издалека. «Не меньше километра», — решил Иван и, повернувшись, стал смотреть в сторону поля. Там, насколько хватало глаз, никого не было. Подул слабый ветерок. Он донес терпкий запах распускающейся листвы. Иван присел на искореженный лафет пушки и стал смотреть на серое лицо солдата, лежащего навзничь рядом. Голова солдата была сильно запрокинута, так сильно, что подбородок неестественно торчал вверх, одна рука лежала на груди, другая, сжимающая винтовку, откинута в сторону.

Солдат был молод. Убило его пулей в висок. «Сразу умер, и понять ничего не успел, — подумал Иван. — Совсем молодой. Наверное, ему было лет восемнадцать — не больше». Впечатление от увиденного было неожиданным. «Может, это какая-то генетическая память проявляется?» — думал Иван.

— Ну-ка, парень, — обратился он к покойнику, вставая, — давай-ка свою лопату.

Иван аккуратно повернул покойника, отстегнул с его пояса саперную лопату и пошел к роще. Здесь под большой березой он начал копать братскую могилу для убитых в этом бою солдат.

Иван почему-то не мог даже допустить, что он может уйти, оставив здесь этого парня лежать под открытым небом. «Нет, — думал Иван, — своих надо хоронить, да и чужих тоже. Нельзя их так бросить. Это неправильно. Раз уж я сюда попал по собственной воле, сделаю доброе дело…»

Земля под березой была мягкая, и могила копалась быстро. Иван работал, не думая ни о чем, потому что торопился, а копать в таком темпе было тяжело. Какое там о чем-то еще думать. Дыхание бы не сбить. Он зарылся в землю уже по грудь, когда услышал сзади команду:

— Руки вверх.

Иван сразу и не сообразил, что ему приказывали по-немецки. Он поднял руки вверх и медленно повернулся. Около ямы стоял немецкий офицер и человек десять солдат. У солдат были суровые, усталые лица, испачканные грязью. Грязной была и одежда. Видимо, им пришлось полежать на сырой земле, скрываясь от пуль.

— Ты копаешь окоп? — обратился к Ивану офицер. — Зачем?

— Я копаю могилу для погибших солдат, — ответил Иван по-немецки.

— Ты говоришь по-немецки? — удивился офицер.

— Да, — кивнул головой Иван.

— Из какой ты части? — спросил офицер.

Тут Иван посмотрел на себя и увидел, что на нем надета форма красноармейца. Он снял головной убор — это была пилотка с красной пятиконечной звездочкой — и вытер ею лоб. «Ага, сейчас они меня в этой яме и расстреляют, — подумал Иван. — Жаль…»

— Я не знаю, из какой я части. Я здесь оказался случайно.

— Ты зря не отвечаешь на мои вопросы. Мы тебя сейчас расстреляем. Но если ты будешь отвечать, то я сохраню тебе жизнь.

Офицер достал из кобуры пистолет и направил его на Ивана. Иван, глядя прямо в глаза офицеру, ответил:

— Расстреляете вы меня или нет — это не имеет для меня никакого значения. Но я хочу похоронить солдат. Вы бы могли подождать, пока я их похороню? Потом расстреливайте.

Ответ Ивана удивил немцев. Они переглянулись. Все ждали, что скажет офицер. Он молчал. Он смотрел на Ивана тяжелым взглядом умных глаз, покрасневших от бессонницы и пыли, и думал.

— Вальтер, где тот пленный? Давай его сюда, — обратился офицер к стоящему рядом с ним ефрейтору. — А ты вылезай из ямы, — сказал он Ивану.

Иван вылез из ямы и увидел, что к ним подводят, точнее, волокут высокого, широкоплечего красноармейца. Лицо его было в грязи, руки связаны за спиной, весь правый бок был в крови, но глаза сверкали непреклонной волей-не покориться. Лицо солдата показалось Ивану очень знакомым. «Батюшки, да это же, наверное, мой дед!» — воскликнул про себя Иван. И прикусил губу, чтобы не вскрикнуть.

Дед смотрел на Ивана пристально — так долго и неотрывно, что это заметили и немцы.

— Ты прав, — обратился офицер к Ивану, — надо хоронить солдат, они этого заслужили. И если есть кому хоронить, надо это делать. Но мы не можем ждать. И я вынужден вас обоих расстрелять, хотя и не хочу этого. Такова судьба и выбора нет, — и офицер стал поднимать пистолет, направляя его на Ивана.

Дед, видя, что через несколько мгновений раздастся выстрел, быстро сказал:

— Не убивай этого парня, офицер, очень прошу.

Офицер посмотрел на одного из солдат. Тот перевел.

— Кто он тебе? Откуда ты его знаешь? — спросил офицер у деда.

— Он мой, — дед запнулся и опустил голову. Когда он поднял голову, выражение лица совершенно изменилось. Он побледнел, в глазах его была просьба, даже мольба. — Он, он мой близкий родственник. Сын…

— Как тебя зовут, солдат? — обратился офицер к Ивану. Тот ответил. — Можно ли обмануть судьбу, Иван?