Антихрист

— Я-то сам — строитель, — продолжил Сергей, удобно расположившись в кресле. — Когда прикинул, что это значит — построить такие громадины, как могло бы выглядеть это строительство, я был просто поражен. Я не слушал больше экскурсовода, а только сидел и смотрел на эти пирамиды и пытался себе представить, как их можно сделать голыми практически руками. Что это должны быть за люди, а главное, что это должна быть за организация, которая заставила их сделать такое чудо?! И не мог… А пирамиды стоят и будут стоять вечно, даже если человечество погибнет. Так и это: вроде бы нельзя такое сделать. Никто понять не может, как это ему удалось, но все могут сами запустить эту программу и убедиться — работает и будет работать, пока есть на свете компьютеры.

— Жаль, что компьютеры не вечны, как пирамиды, — покачал головой мэр и закурил.

— Как знать, Сергей Иванович, как знать…

— Сергей, а как ты, строитель, вдруг стал компьютерщиком?

— Да я им и не стал. Как не понимал в этом ничего, так и не понимаю. Мой вклад в это дело — минимальный. Я просто старался убедить Ивана, что это дело надо сделать, а потом не давал, — Сергей замешкался, — устранить его.

— То есть как это? Ему что, угрожали?

— Угрожали отстранить от дела. Кое-кто очень хорошо понимал, какими деньгами оно пахнет, это дело. А где большие деньги, там и большая грязь. У нас в России сейчас — зависимость прямая.

Мэр крякнул.

— А этот Иван, он-то как один такое наворотил? Если верить слухам, это настоящий переворот в науке.

— Видите ли, дело тут не в программе. Эта программа, насколько я понимаю, только отдаленное следствие его какой-то большой научной теории. И специалисты, которые оценивали работу Ивана, это поняли. А вообще он чрезвычайно разносторонний ученый и человек. Я даже не представлял, что в наше время такие могут быть. Мне кажется, именно эта его разносторонность и есть его главное достоинство. У нас ведь как: если ученый, значит, с печатью учености, если музыкант — своя отметина, спортсмен — соответственно на лице свои особые признаки. А он все совмещает в себе — во всем на первом месте. За что бы ни брался.

— А где Иван сейчас?

— В Америке где-то. Точно не знаю где.

— Он что, там остался?

— Да.

— Ну вот, еще один. Что делать-то будем, Сергей? Он действительно так талантлив? А? С кем мы-то останемся? — Мэр заметно волновался.

— С кем? — Сергей хмуро улыбнулся и со злостью сказал: — С бандитами, проститутками и пьяницами и еще с теми, кто не сумел уехать, — вот с кем. Хорошо, что там своих хватает, охотно берут только таких, как Иван, а то бы я вообще не знаю, на что нам можно было бы рассчитывать. Да еще и не все дорогу знают. Ничего, скоро узнают и в Китай побегут…

— Должно же это когда-нибудь кончиться? — спросил мэр не то у Сергея, не то у себя самого.

— Кончиться? А я так думаю, что все только начинается.

Мэр молча посмотрел на Сергея.

— Ивана жалко терять, — продолжил Сергей. — Надо его сюда как-то вытащить. Он должен жить в России.

— Зачем? — неожиданно спросил мэр.

— То есть как это зачем?

— Зачем нам гении? Будем жить с бандитами, проститутками и пьяницами, пока все не станем бандитами, проститутками и пьяницами и не выродимся вовсе. Было ведь уже такое в истории? Было. А мы: Россия велика, народ талантлив, ничего не погибло — верим, надеемся и любим. А ведь это ты виноват, что он там остался…

— Я? Почему?

— Да потому, что Иван твой — всего ученый, и как я понял, ему в основном все равно где жить, лишь бы давали нормально работать. А твоя задача была — убеждать, охранять, а если надо — и заставлять таких, как он. Да, и заставлять! Это забота таких, как мы с тобой. В этом наша миссия. А ты, Сережа, когда вез его в Америку, об этом не думал. Или я ошибаюсь?

Сергей опустил голову.

— Не думал.

— Вам, молодым, все легко. Америка, Германия… А положение-то страшное. Оно даже хуже, чем ты думаешь. Помрут или уедут несколько сотен или тысяч светлых голов — и нам крышка, и не только как великой державе, а вообще. У нас богатая страна, Сережа, но нам нужно быть и сильной страной. Не может на таком богатстве сидеть немощный, пьяный, ленивый и вороватый народ, его либо вытеснят, либо уничтожат. И не верь, что это невозможно. Все возможно в этом мире, когда один много сильнее другого. Короче, верни мне Ивана, и все тут. Хоть умри, а верни. Я понимаю, что ничего мы ему сейчас здесь дать не сможем. А ты сумей убедить… Очень прошу. Как это сделать — не знаю. Подумай, ты парень умный и стойкий. Подумай… Если что надо, я все буду делать для этого. Верни мне Ивана… Вернешь, поверю в Россию, нет, уйду в отставку.

— Да вы что, Сергей Иванович? Как я?

— Проси его о помощи, больше, пожалуй, ничего не остается.

— А я сейчас сам на них работаю…

— Я это знаю. А ты — работай, работай… Учись у них. Только не забывай, откуда ты родом и зачем живешь. А если не будешь этого знать — пропадешь. Запомни мои слова. Я не блефую, я это знаю точно.