Антихрист

Наташа вмиг представила, что перед ней красавец, роковой мужчина, в которого она страстно влюблена, но не должна показывать этого, и она выдержала эту свою установку с блеском. Ей не помешало даже то, что она была почти на полголовы выше своего маленького толстого партнера. Танец не закончился несколькими па, пришлось дотанцевать его до конца. Замерев в последнем движении танго, партнеры дружно рассмеялись.

— Мадемуазель поет? — чуть отдышавшись, спросил режиссер.

— Поет.

— И что предпочитает?

— Конечно, оперетту. Это будет мое второе исполнение арии Сильвы, первое состоялось в музыкальной школе. Только мне нужен хоть какой-нибудь костюм, чтобы лучше вжиться в образ.

— Да? — не скрывая удивления, воскликнул режиссер. — Это несколько сложнее, хотя… Это можно. Один момент. — Через минуту режиссер вернулся с бархатной портьерой.

— Какая прелесть! — всплеснула руками Наташа и рассмеялась. — В таком наряде невозможно не спеть, по крайней мере, что-то вроде… — она кашлянула, загадочно подняла глаза вверх и запела.

Пела она так, как обычно поют драматические актрисы, музыкально и выразительно, не делая акцент на голос.

— Так-так-так… а если что-нибудь современное, и попробуй прибавить в голосе. Спой в полный голос.

Наташа спела один куплет из модного шлягера.

— Ну что ж, Наташа, я думаю, дело у нас пойдет. Голос у тебя есть, и голос очень хороший, месяца два занятий по технике — и ты сможешь петь на сцене, а танцевать тебя учить не надо, впрочем, тому, что ты умеешь, и не научишь…

— Господин режиссер, — спросила Наташа, — а могу я почитать пьесу?

— Нет, Наташа, не можешь, просто потому, что она еще не написана до конца. Но мы это с тобой вместе должны сделать в ближайшее время.

— Вот как?

— Да, вот так. Тебя это смущает?

— Да нет, не очень. Просто я не представляю, как это будет: писать сценарий, учиться петь и репетировать — все это одновременно. — Режиссер пристально смотрел на нее и молчал. В глазах его был вопрос. — Хорошо, когда можно начать этим заниматься?

— Да хоть завтра утром.

Наташа посмотрела на часы. Был уже двенадцатый час ночи.

— Вот это да, пора собираться домой.

— Я вызову такси и провожу вас или… Здесь этажом выше у меня есть квартира, там можно переночевать.

— Да, лучше квартира, — ни секунды не колеблясь, сказала Наташа. — Если я сейчас уеду домой, значит, завтра утром я проснусь в семь утра и пойду на работу. А если я пойду на работу, значит, я буду работать, и все, что произошло со мной сегодня, будет как сон. Мне нельзя возвращаться домой. Пойдемте в вашу квартиру.

Они вышли из театра, двери за ними закрыл уже знакомый Наташе парень.

— Алексей, завтра часов в одиннадцать мы с Наташей должны прийти на репетицию, — сказал режиссер. — Будь здесь, понадобится твое участие.

— Обязательно буду, — сказал парень.

Наташа протянула на прощанье руку, и он вежливо пожал ее. Рука у парня была большая и сильная. «Как у Ивана, — подумала Наташа, и ей стало грустно. Она подняла голову и посмотрела в глаза Алексею. — Наверное, он добрый человек».

— Алексей, вы актер? — спросила на прощанье Наташа.

— Немного актер, немного писатель, немного гардеробщик.

— В этом театре Алексей — главный человек, — сказал режиссер.

— Анатолий Борисович несколько преувеличивает, — ответил Алексей и улыбнулся. — Но у нас действительно всегда кого-то не хватает: то репетитора, то осветителя — вот тут-то я и незаменим.

— Рада была познакомиться, — сказала Наташа.

На улице было морозно и тихо. Окна домов не светились, улица освещалась только фонарями. Наташа шла рядом с режиссером, он почему-то не предложил ей руку и шел молча. Они прошли по улице и свернули в подворотню. Квартира действительно располагалась в том же доме, что и театр. Только вход в подъезд был с другой стороны дома. В подъезде горела единственная слабенькая лампочка.

— Следуйте за мной. Осторожно, пожалуйста, — сказал режиссер. — Этот дом построен в восьмидесятых годах прошлого века и с тех пор не ремонтировался, на лестнице много выбоин.

Только он это сказал, как Наташа споткнулась и чуть не упала.

— Ой, как тут темно, ничего не вижу.

Все время, пока они поднимались по лестнице, режиссер молчал.

— Мы уже пришли, — наконец прервал свое молчание режиссер и зазвенел ключами.

Квартира была трехкомнатная, комнаты большие, потолок с гипсовой лепкой. Мебель — сплошной антиквариат.

— Это мое фамильное гнездо, — сказал режиссер. — Прошу извинить за беспорядок. Я здесь, в общем-то, нечасто бываю. Признаться, не люблю эту квартиру. Мне все кажется, что здесь находятся души моих предков, а это были в большинстве своем очень беспокойные люди.

Режиссер выглядел усталым, его такое живое лицо осунулось, под глазами появились мешки.

— Ужасно хочется спать, — сказала Наташа.

Режиссер с готовностью кивнул головой. Он проводил ее в комнату и сказал:

— Наташенька, вот твоя постель, вот чистое белье, посмотри, в шкафу должны быть и халаты. Эта комната — что-то вроде гостиницы. Работает душ. Спокойной ночи. Имей в виду, в любом случае ты проснешься первой. Проснешься — пой и греми посудой. Договорились?