Антихрист

Когда зазвонил телефон, она как раз пыталась придумать для отказа такую формулировку, которая не расстроила бы автора, а побудила бы его переписать книгу в более коммерческом ключе. Это была ее секретарша. Она сообщила, что на линии мистер Сароцини.

Все формулировки мгновенно вылетели у Сьюзан из головы. «Странное совпадение, – подумала она. – Я ведь вспоминала о нем всего час назад или около того».

– Я приму звонок через секунду, – сказала она и отпустила кнопку, вдруг почувствовав себя мешком с желе.

Она зачем-то пригладила волосы, затем оглянулась, чтобы убедиться, что дверь закрыта, и снова нажала на кнопку:

– Гермиона, соедини, пожалуйста.

Через мгновение она услышала голос, который нельзя было не узнать: приятный, вежливый, может быть, звучащий чуть суше и чуть более официально, чем раньше.

– Доброе утро, Сьюзан, – сказал мистер Сароцини. – Я звоню справиться о вашем здоровье. И, само собой, о здоровье ребенка.

– С нами обоими все хорошо, – выпалила Сьюзан на одном дыхании. – А как вы?

– Спасибо, хорошо.

Возникла пауза. Сьюзан искала, что сказать дальше. Она хотела задать мистеру Сароцини множество вопросов, но сейчас не могла вспомнить ни одного. Наконец она сказала:

– А ваша жена? Как она себя чувствует?

Мистер Сароцини, казалось, поколебался, затем ответил:

– Тоже хорошо, спасибо. – После короткой паузы он продолжил: – Пожалуйста, простите меня за то, что я не связался с вами раньше. Я ни на минуту не забывал о том, что мы собирались вместе посетить оперу и картинную галерею, но в последнее время дела потребовали всего моего внимания. Скажите, не свободны ли вы завтра или в среду в обед? Я хотел бы показать вам замечательную коллекцию импрессионистов. Насколько я помню из наших разговоров, вам нравится импрессионизм.

Завтра у Гермионы день рождения, и Сьюзан с Кейт Фокс собирались вытащить ее пообедать в кафе.

– Мне удобно в среду, – сказала она.

– Замечательно. В среду мне также удобнее, чем завтра. Я заеду за вами в двенадцать сорок пять.

35

На очередной редакционной летучке – они всегда проходили по средам – Сьюзан была невнимательна и рассеянна. Утром она не могла выбрать, что надеть к предстоящему обеду с мистером Сароцини, и толком уложить свежевымытые волосы, с которыми у нее обычно никаких проблем не возникало, – и поэтому опоздала на работу.

Ко всему прочему, вчера вечером Джон был невыносим. Он будто разозлился на то, что мистер Сароцини пригласил только ее, и с напыщенным видом, изображая банкира, ходил взад-вперед по спальне, зло высмеивал его манеры и акцент, а потом заставил ее заняться любовью, хотя ей и не хотелось. Казалось, он делал это только для того, чтобы подтвердить свои права на нее и показать, кто главный.

Когда ей позвонили из фойе и сказали, что ее дожидается мистер Сароцини, она надела свой темно-синий плащ и спустилась вниз. Она нервничала, как перед собеседованием при приеме на работу. Обычно она чувствовала себя уверенно в своем самом строгом костюме – черной двойке, дополненном белой блузкой с высоким воротником, заколотым серебряной брошью, – но сегодня ей было в нем как-то неуютно и неловко.

Мистер Сароцини, в длинном пальто из верблюжьей шерсти с бархатным воротником, выглядел на фоне стендов с недавно вышедшими книгами пришельцем с другой планеты. Кроме него, в фойе находился только иллюстратор – парень с конским хвостом, в свитере и джинсах. Он, по-видимому, тоже ждал кого-то, с кем договорился пообедать вместе. Банкир встретил Сьюзан вежливой улыбкой и холодным, почти до абсурда официальным рукопожатием.

– Очень рад вас видеть, Сьюзан, – сказал он и махнул рукой в сторону выхода. – Моя машина ждет снаружи.

Сьюзан поймала себя на мысли, что ей странно снова видеть этого высокого, хорошо одетого, обходительного, умудренного прожитыми годами мужчину и знать, что внутри ее растет его ребенок… их ребенок. Она внимательно рассматривала его лицо, старалась лучше понять его и запомнить. Ее мысли путались: этот человек был для нее то отцом ее ребенка, то превращался в незнакомца, которого она никак не могла соотнести с Малышом в ее животе.

В то время как они, сидя на заднем сиденье «мерседеса», разговаривали о погоде, о трудностях Великобритании с Европейским сообществом и о том, что по Лондону стало совсем невозможно ездить, Сьюзан думала о том, как будет выглядеть Малыш и какие черты мистера Сароцини он унаследует. Нос мистера Сароцини придавал его лицу что-то хищное и больше подошел бы мальчику, чем девочке. Но эти серые глаза были безупречны. Сьюзан хотела бы, чтобы у Малыша были такие глаза.