Антихрист

— Надо лишить людей свободы распоряжаться полученной экономической информацией, передав право распоряжаться ею только управляющей системе. И обеспечить полный безналичный оборот денег.

— Но, по-моему, эта проблема разрешима, — как бы радостно заключил Ясницкий. Иван повернулся к нему, и их взгляды встретились. «Какой тяжелый взгляд, — подумал Ясницкий и опустил глаза. Он вдруг почувствовал, что сердцебиение участилось. — Черт возьми, этот парень очень опасен».

— Эта проблема, я считаю, может быть разрешена, но результат может быть совершенно неожиданный и, скорее всего, очень отрицательный, — тихо сказал Иван.

— Но почему? Когда человечество хочет, оно добивается. Уверен, что победим и СПИД, и рак, и сделаем управляемой термоядерную реакцию. Просто на все надо время, желание, ну и деньги.

— Мальчики! Ну, мы танцевать-то еще будем? Потом поговорите! — решительно сказала Татьяна и встала из-за стола.

Опять включили медленную музыку и убавили свет. Ясницкий сразу пригласил Наташу, Панин Свету. Сергей налил коньяку и выпил. Иван посидел немного и пригласил Ольгу.

— Как живешь, Оля? — спросил Иван. И Оле захотелось рассказать, как тяжело и скучно она живет в своей тесной двухкомнатной квартире, с занудой мужем и крикливым, вредным сынишкой.

— А… — махнула она рукой и вздохнула, потом подняла глаза, улыбнулась, изобразила лучистый взгляд и сказала: — Скучно, Ваня, работа, кухня, сад-огород — вот и вся жизнь, а по вечерам видики смотрим, знаешь, у нас теперь по городской программе каждый день видики показывают.

Ольга держала руки у Ивана на плечах. «Какой он большой, раньше я этого не замечала». Танец кончился, все танцующие остановились кто где стоял. Вновь заиграла музыка. Иван сказал: «Извини, Оля». И пошел к Ясницкому и Наташе, которые уже собирались продолжить танец, не прекращая разговор. Они постоянно о чем-то разговаривали во время танцев.

— Наташа, можно с тобой потанцевать? Извините, — обратился Иван к Ясницкому.

— Конечно, можно, Ваня, — ответила Наташа и повернулась к нему. Ясницкий вышел из комнаты.

Иван долго смотрел прямо в глаза Наташе, потом медленно опустил взгляд до полу и потом от кончиков туфель вверх как бы смерил ее, опять устремив свой взгляд в Наташины глаза.

Сердце у Ивана сделало сильный удар и потом забилось, как мощный молот. Наташино лицо как бы светилось в темноте, а глаза были как черные окна в бездну. Иван ничего не думал, он только чувствовал что-то очень сильное и ему неведомое. Это было не похоже на то, что он обычно чувствовал, увлекаясь женщиной. Наташа подошла к нему и мягко положила руки на плечи. Она опустила глаза и увидела, что там, где у Ивана сердце, майка слегка подпрыгивает. Она как бы нечаянно положила локоть ему на грудь и услышала, как бьется его сердце. У Наташи почему-то закружилась голова, и она прильнула к нему, как бы в танце, но он все стоял не двигаясь.

Аллеин покивал головой и глубоко вздохнул: «Да-да, конечно, все так и должно быть…»

— Давай танцевать, Ваня, — прошептала Наташа, и они, наконец, начали не совсем в такт музыке раскачиваться. Голова у Наташи по-прежнему кружилась, ей было хорошо и горько одновременно, но она гнала все мысли, а только говорила себе: «Ничего, ничего, все будет хорошо, все будет хорошо». За весь танец они не сказали ни одного слова.

Когда музыка кончилась, кто-то зажег свет. Все опять пошли к столу.

Иван, постояв немного, подошел к Свете и спросил: есть ли у нее какая-нибудь другая музыка и можно ли ему самому выбрать что-нибудь. Света показала, где лежат пластинки, и Иван начал их не торопясь перебирать. Наконец он что-то выбрал и сказал:

— А что, если нам потанцевать что-нибудь под ритм-и-блюз.

Татьяна тут же с готовностью закричала:

— Правильно, давай попрыгаем!

Иван поставил пластинку — эта была какая-то старая вещь «Rolling Stones».

— Наташа, пошли танцевать, — решительно предложил Иван, сам выключил свет и включил световые эффекты. Комната наполнилась разноцветными всполохами светомузыки. Потом Иван еще раз подошел к проигрывателю и прибавил громкость. Мощные акустические колонки загудели так, что разговаривать стало невозможно, себя и то не слышно. В комнате был только рок-н-ролл. Ясницкий поморщился, никто не торопился идти танцевать.

Иван взял Наташу за руку, поставил перед собой и кивнул головой, как бы приглашая начать танец.

Вдруг Наташа ослепительно улыбнулась, сорвала заколку, резко тряхнула головой так, что ее волосы разлетелись в разные стороны, как от взрыва, и протянула руку, как бы приглашая Ивана разделить ее скрытую танцевальную страсть. Иван решительно взял ее за руку, и танец начался.