Антихрист

Одна сторона гряды, по которой шел Иван, была очень крутой, другая довольно пологой. Склоны были покрыты смешанным лесом, в основном соснами, березами и осинами, но попадались и кедры. Иван шел размеренным шагом, изредка останавливаясь и перекладывая мешок с плеча на плечо. Было по-прежнему очень тихо, лишь иногда где-нибудь кричала птица да на каменистых участках скатившийся из-под ног камень прыгал по откосу, гулко отзываясь эхом, идущим снизу, от подножия склона. Характер местности не менялся.

Поднялся ветер. Сначала Иван услышал шум в вершинах деревьев. Деревья начали плавно раскачиваться, их кроны зашумели, и каждая, если прислушаться, шумела на свой лад.

Иван вышел по склону на открытое место. Отсюда было видно далеко, очень далеко. И на сколько хватало глаз, был виден только лес — до самого горизонта. Сотни тысяч, миллионы деревьев — и больше ничего. Ни реки, ни поляны, ни скалистых уступов, только лес. Гряда, по которой шел Иван, стала подниматься круче. Камней и выступов скал попадалось все больше. Ветер усилился. Он раскачивал деревья так, что они теперь уже не шумели, а гудели и поскрипывали. «Только крепкие деревья могут расти здесь на склонах. Чуть подгнил — и все, конец, жди первого урагана. Или сломает, или вывернет с корнем».

По небу неслись мрачные осенние тучи. Иногда брызгал дождь. Иван шел среди этого шума и дождевых брызг, покачиваясь под сильными порывами ветра. Идти было трудно, приходилось преодолевать крутые подъемы и обходить многочисленные выступы скал. Иван глубоко и напряженно дышал, в ногах чувствовалась сильная усталость, по спине бежал пот. Теперь тяжесть мешка ощущалась очень хорошо. «Будто бы бежишь марафон. Ну да делать нечего, надо идти», — думал Иван. Дорога становилась все круче. Когда наступили сумерки и можно было остановиться, Иван лег на землю и долго лежал, пока не отдышался. Наконец, собравшись с силами, начал собирать хворост.

И следующие несколько дней характер пути и окружающего ландшафта не изменился. Иван шел так же без остановок, вымотался до предела, и каждый шаг давался ему теперь через силу.

С каждым днем становилось все холоднее. Пока Иван шел, было не холодно, но ночью приходилось сильно мерзнуть. Здесь была уже поздняя осень. Сильный ветер, который дул все время почти без перерыва, сорвал до срока с деревьев почти все листья. Вода в лужах к утру замерзала и оттаивала только к полудню.

Через несколько дней пути Иван вышел на редколесье. Гряда, по которой он шел, значительно расширилась и стала более пологой. Деревья росли здесь только у подножия гряды, вокруг были скалы и камни. Иногда приходилось спускаться в глубокие ущелья и переходить вброд бурные и холодные ручьи, несущие в своих темных струях разноцветные листья.

Иван весь был поглощен движением, все его силы, и физические и духовные, были направлены на преодоление трудного пути. Он почти ни о чем не думал и ничего не вспоминал. Картошки в мешке осталось совсем немного, поэтому Иван сначала ел досыта, но вскоре, поняв, что еды надолго не хватит, стал экономить. Теперь приходилось несколько раз в день делать привалы. Иван сидел, прислонившись спиной к дереву, и слушал свое сердце. Когда оно успокаивалось, он вставал и шел дальше.

Еще через несколько дней пути деревья вообще почти перестали встречаться. В ложбинах около ручьев рос кустарник и низенькие, кривые березы. Изредка попадались такие же низенькие и кривые сосны. Ночью было очень холодно, а развести костер стало проблемой, потому что трудно было найти хворост. Картошка почти кончилась. «Хоть тащить ничего не надо, и то хорошо», — думал Иван. Простудиться он не боялся, потому что вообще никогда не простывал и даже не знал, как это бывает, но спать из-за холода было почти невозможно. Стоило уснуть, и холод тут же заставлял проснуться и двигаться, чтобы не замерзнуть. Но днем было довольно тепло, особенно когда выглядывало солнце.

В один из дней ветер разогнал все тучи и перестал дуть. Стало тепло. Иван с утра лег на мох, подстелив под себя почти пустой мешок, и уснул. Он проспал до самого вечера, а когда проснулся, уже взошла почти полная желтая луна. Путь был хорошо виден, и Иван пошел вперед. Аллеин летел впереди всю ночь, не исчезая из виду. Его загадочно светящийся отражением лунного света прозрачный силуэт не отбрасывал тени.

Иван шел медленно, и Аллеин не торопил его. Луна склонилась к западу и собиралась зайти за высокую гору, когда Аллеин остановился и, повернувшись лицом к Ивану, сказал:

— Мы пришли на указанное место, Иван.

— Что мне теперь делать? — спросил Иван.

— Ждать. Он должен прийти сюда. Он обязательно придет. Когда он это сделает, я не знаю. Но будь уверен, момент для этого он подберет самый подходящий. До свидания, Иван.

— До свидания, Аллеин, — ответил Иван. — А как мне потом отсюда выбираться? Ты поведешь меня назад?

— Пока не знаю. Ничего не буду тебе говорить и обещать. Желаю тебе выстоять, Иван.