Антихрист

Прямо отсюда, знал Марк, Мадина и Тимур направятся в ближайший медцентр в Лиссабоне. Там женщина заявит о найденыше, предъявит капсулу с образцом ДНК Марка и носитель с его записью, где он передает обязанности по присмотру за сыном семье Ибрагимовых. После женщина выразит желание стать опекуном ребенка, а врачи возьмут у Дениса анализ ДНК и вызовут соцработника. Запись и образец генома отца докажут, что Мадина не похищала Дениса и что она с согласия его прямого родственника имеет приоритетное право оставить его у себя. Конечно, семью Неклюдова известят, что у их блудного, давно «почившего» родственника, появилось потомство, но забрать ребенка или увидеть его они смогут только с разрешения опекуна. Это все, что потребуется, чтобы Денис мог получить гражданство САС и не подвергался бы дополнительным процедурам и собеседованиям с тестами у психологов, как если бы выяснилось, что он взялся ниоткуда или объявлен пропавшим, что он из иного государства и не имеет родственных связей с гражданами САС или что он вообще клон. Впрочем, даже в подобных случаях САС обеспечивал таким детям гражданство, если они уже находились на территории САС. Просто их сначала прогнали бы через кучу обследований, допросов, если будущий гражданин уже умел говорить, и привили бы соответствующее воспитание, промурыжив годик-другой в образовательных центрах.

Ударив носком ноги по дну, Марк встал и, преодолевая сопротивление толкающего его взад-вперед океана, подошел к Мадине, стоявшей по пояс в воде.

— Здравствуй, — низким грудным голосом поприветствовала его женщина. — Рус рассказывал о тебе. Рада… — Она осеклась, сообразив, что можно неправильно истолковать ее слова.

— Ничего страшного, не беспокойся. — Марк откинул покрывало с безмятежно сопящего у него на руках сына. Отвечая на встревоженный взгляд женщины, пояснил: — Он спит. Будет спать часа три. Не пытайся будить, не получится. — Отстегнув клипсу, он сорвал с пояса сумочку, передал ее женщине. — Там образец генома и запись. Внутри есть еще два носителя. Для Дениса. Первую запись покажи ему, когда проснется. Другой, с цифрой два, — он сглотнул тугой ком в горле, — когда немного подрастет.

Мадина приняла сумочку, спрятала ее в карман.

— Надеюсь, — сказала она, — вторая запись не понадобится. Скажу ему, что ты и его мама обязательно вернетесь за ним.

Марк кивнул. Хотел было поблагодарить ее, но не смог выдавить ни слова. Поцеловав сына в лоб, он передал его в руки женщины. Та приняла его очень осторожно, словно боясь, что мальчик рассыплется в прах. Прижала к своей груди и грустно улыбнулась.

— Я буду беречь его больше своей жизни. Клянусь. У нас он будет в безопасности. Мы воспитаем его настоящим мужчиной, таким, как Рус. Мы не позволим Всевышнему испортить его. А ты присмотри за Рустамом. Хорошо?

Марк снова кивнул. Развернулся и нырнул в набегающую волну — оставаться и дальше было слишком больно.

* * *

Подлодка всплыла через сутки рядом с причалом острова Коралл. Люк в верхней части гладкого, без единой надстройки, корпуса отъехал в сторону, и в воду спрыгнули двое — Марк и Рустам. Кэтрин осталась в лодке. После расставания с сыном она ни разу не вышла из своей каюты. Она просто не могла видеть Марка, она так и не простила его за то, что он все-таки смог отдать его и ее сына чужой женщине. Понимала, что так нужно, что для Дениса это был, пожалуй, лучший шанс повзрослеть и прожить долгую и если не насыщенную, то точно беззаботную жизнь. Однако Кэтрин не могла принять и смириться с таким шагом своего любимого. Марк прекрасно понимал ее чувства, он тоже ненавидел себя. Еще он понимал, что своим решением положил конец их отношениям с Кэтрин. Если только не случится чудо и ему не удастся отнять сына у Всевышнего.

Закинув на пирс пакет со своей и Рустама одеждой, Марк забрался по короткой трухлявой лестнице на доски причала. Сев, свесив ноги вниз, он откинулся на спину и раскинул руки в стороны, глядя на пробегающие по ночному небу облака, предвещающие о приближении мощного тропического шторма.

Забравшись на причал, Ибрагимов дождался, пока подлодка не отплывет от острова и не скроется под водой, только потом сказал:

— Теперь говори.

— Ты о чем?

— Что ты на самом деле задумал.

— Не понимаю.