Антихрист и Русский царь

– Значит, мы оба заинтересованы в безопасности возможного российского монарха, – заметил Иванов, – поэтому вам необходимо с нами сотрудничать.

– Что это значит? – Юродивый стал догадываться, чего от него хочет этот человек.

– Возможно, мы определим вас в штат ФСБ России на должность прапорщика Федеральной службы охраны, – стал осторожно прощупывать почву руководитель спецслужбы, – будете получать приличную заработную плату с премиями.

– А что от меня потребуется? – нетерпеливо перебил его Юродивый.

– Ничего, просто информируйте нас о передвижениях Романова и его окружении, – пояснил Иванов. – Мы же обеспечим его безопасность на маршрутах, а зная его контакты, избежим опасных для него связей. Сейчас, до официального назначения, мы сможем обеспечивать его безопасность неофициально, и то по негласному распоряжению Президента. Вы нам поможете?

– Нет! – отозвался собеседник.

– Не торопитесь, подумайте, – нахмурился Иванов. – Мы не можем допустить, чтобы рядом с ним находились люди, не связанные с органами госбезопасности.

– Это решать Михаилу Георгиевичу, – возразил Юродивый. – Равно как и то, кому руководить силовыми ведомствами.

Сказанное явно не понравилось генералу, но он не отреагировал, лишь на скулах заходили желваки.

– Вам ни о чём не говорит имя Александр Соболев? – неожиданно выдал Иванов, словно кто-то подтолкнул его к этому вопросу.

– Нет, – спокойно произнёс кремлёвский гость.

– А Алёна Рощина? – Тихоня, словно охотничья собака, взявшая след, не отклонялся от темы.

– Тоже нет, – ещё тише произнёс Юродивый, чувствуя, как забилось сердце. – Какое отношение это имеет к нашей беседе?

– Так, к слову пришлось, – разочарованно вздохнул генерал…

…Романов внимательно слушал Президента. Было видно, что глава государства пытается составить хорошее впечатление о себе как о человеке. Постепенно он подвёл разговор к тому, что рассматривает возможность референдума о восстановлении в России монархии.

– Какой вы видите монархию в России? – Президент задал самый жгучий вопрос.

– Дореволюционной, – ответил Михаил Георгиевич.

– Иначе говоря, абсолютная власть? – Президент откинулся в кресле, словно заново увидев собеседника.

– Сейчас в мире наступают тяжёлые времена, Россия как бельмо на глазу у «Нового порядка» и его союзников, в стране нет единства. Общество расколото. Мои внутренние противники скоро пойдут стенка на стенку с моими сторонниками. Назревают предпосылки большой смуты, от которой выиграют лишь наши внешние противники. – Президент пристально посмотрел в глаза Михаила Романова. – Я вижу только один способ сплотить общество, придать новый импульс духовному развитию – сменить форму правления с демократии на традиционную монархию.

– Я нахожу это решение очень мудрым, – поддержал собеседник.

– Но у меня много противников, которые после того, как я передам власть, захотят моей крови, – перешёл к самому важному для себя вопросу глава государства. – И мне хотелось, чтобы новый глава государства, возможно вы, предоставил мне гарантии неприкосновенности.

Возникла небольшая пауза. Романов будто ждал ответа свыше. Президент занервничал, разлил кофе, ставя чашку на блюдце.

– Хочу добавить, я не жаждал крови христианских младенцев, не насиловал, не убивал, – добавил он с вымученной улыбкой.

И вдруг почувствовал себя словно в суде, когда не знаешь свою дальнейшую участь, отчего противно сосёт под ложечкой.

– Если вы не совершали преступлений, вам нечего опасаться, – успокоил Романов.

– Чаще всего, чтобы поквитаться, достаточно любого предлога, обвинения в должностных злоупотреблениях. – Президент ждал от собеседника более конкретных слов. – Я хотел бы пожизненного иммунитета, закреплённого законодательно. Как бы вы поступили, если бы стали царём России?

– Если я получу власть, она будет от Бога и народа. – Романов не отводил взгляда от Президента. – Если вы будете содействовать Божьей воле и воле народа, я думаю, это не останется незамеченным. Мной, народом, историей, наконец. Вот вам, собственно, и залог безопасности.

– Мне этого мало! – Президент еле сдержал подступивший гнев. – Я вам передам страну на блюдечке, а вы мне историческую оценку.

– Чего вы боитесь? – поинтересовался Романов. – Бояться нужно Бога. Если вы опасаетесь обвинений в незаконном обогащении, я могу гарантировать вам неприкосновенность, если вы вернёте в Россию все «сверх заработанные» деньги на посту Президента.

– И тогда вы подпишете указ о моём иммунитете?

– Если вам не хватает царского слова, да, подпишу, – кивнул Михаил Георгиевич.

– Слова? – удивился Президент, который, казалось, только сейчас стал понимать, с кем говорит.

Царское слово вместо договора. Царская грамота вместо указа. В голову пришла мерзкая мысль, что с принцем Харольдом Мессией он бы договорился очень быстро, получив необходимые гарантии для себя и амнистию для своих капиталов. Всё, кроме спасения души. Сделав так, он стал бы христопродавцем…