Антихрист. Проклятие христианству

– Не то отличает нас от других, что мы не находим Бога ни в истории, ни в природе, ни за природой, но то, что мы почитаемое за Бога чувствуем не как «божественное», но как жалкое, абсурдное, вредное – не как заблуждение только, но как преступление перед жизнью… Мы отрицаем Бога как бога… Если бы нам доказали этого Бога христиан, мы еще менее сумели бы поверить в него. – По формуле: deus qualem Paulus creavit, dei negatio[18]. – Религия, которая, подобно христианству, не соприкасается с действительностью ни в одном пункте, которая падает тотчас, стоит только действительности предъявить свои права хоть в одном пункте, – по справедливости должна быть смертельно враждебна «мудрости мира», другими словами, науке, – для нее будут хороши все средства, которыми можно отравить, оклеветать, обесславить дисциплину духа, ясность и строгость в вопросах совести, духовное благородство и свободу. «Вера» как императив есть veto против науки, in praxi ложь во что бы то ни стало… Павел понял, что ложь, что «вера» была необходима: церковь позже поняла Павла. – Тот «Бог», которого изобрел Павел, Бог, который позорит «мудрость мира» (т. е. собственно двух великих врагов всякого суеверия – филологию и медицину), – это поистине только смелое решение самого Павла назвать «Богом» свою собственную волю, thora, – это сугубо иудейское. Павел хочет позорить «мудрость мира»; его враги – это хорошие филологи и врачи александрийской выучки, им объявляет он войну. Действительно, филолог и врач не может не быть в то же время и антихристианином. Филолог смотрит позади «священных книг», врач позади физиологической негодности типичного христианина. Врач говорит: «неизлечимый», филолог: «шарлатан»…

48

– Поняли ли собственно знаменитую историю, которая помещена в начале Библии, – историю об адском страхе Бога перед наукой?.. Ее не поняли. Эта жреческая книга par excellence начинается, как и следовало ожидать, великим внутренним затруднением жреца: он имеет только одну великую опасность, следовательно, Бог имеет только одну великую опасность…

Ветхий Бог, «дух» всецело, настоящий верховный жрец, истинное совершенство, прогуливается в своем саду: беда только, что он скучает. Против скуки даже и боги борются тщетно. Что же он делает? Он изобретает человека: человек занимателен… Но что это? и человек также скучает. Безгранично милосердие Божье к тому единственному бедствию, от которого не свободен ни один рай: Бог тотчас же создал еще и других животных. Первый промах Бога: человек не нашел животных занимательными, – он возгосподствовал над ними, он не пожелал быть «животным». – Вследствие этого Бог создал женщину. И действительно, со скукой было покончено, – но с другим еще нет! Женщина была вторым промахом Бога. – «Женщина по своему существу змея, Heva» – это знает всякий жрец; «от женщины происходит в мире всякое несчастье» – это также знает всякий жрец. «Следовательно, от нее идет и наука»… Только через женщину человек научился вкушать от древа познания. – Что же случилось? Ветхого Бога охватил адский страх. Сам человек сделался величайшим промахом Бога, он создал в нем себе соперника: наука делает равным Богу, – приходит конец жрецам и богам, когда человек начинает познавать науку! – Мораль: наука есть нечто запрещенное само по себе, она одна запрещена. Наука – это первый грех, зерно всех грехов, первородный грех. Только это одно и есть мораль. – «Ты не должен познавать»; остальное все вытекает из этого. – Адский страх не препятствует Богу быть благоразумным. Как защищаться от науки? – это сделалось надолго его главной проблемой. Ответ: прочь человека из рая! Счастье, праздность наводят на мысли – все мысли суть скверные мысли… Человек не должен думать. – И «жрец в себе» изобретает нужду, смерть, беременность с ее опасностью для жизни, всякого рода бедствия, старость, тяготу жизни, а прежде всего болезнь – все верные средства в борьбе с наукой! Нужда не позволяет человеку думать… И все-таки! ужасно! Дело познания воздвигается, возвышаясь до небес, затемняя богов, – что делать? – Ветхий Бог изобретает войну, он разъединяет народы, он делает так, что люди взаимно истребляют друг друга (жрецам всегда была необходима война…). Война наряду с другим – великая помеха науке! – Невероятно! Познание, эмансипация от жреца даже возрастает, несмотря на войну. – И вот последнее решение приходит ветхому Богу: «человек познал науку, – ничто не помогает, нужно его утопить!»…

49