Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса

Братья преодолели одну и ту же дистанцию за одно и то же время – одно и то же в среднем. Но Кастор, шедший прогулочным шагом, вряд ли станет таким же здоровым и сильным, как Полидевк, который милю пробежал. Польза для здоровья выпукла в отношении скорости (до какого-то предела, само собой).

В основе физкультуры лежит идея извлечения пользы из антихрупкости, когда тело подвергается воздействию стрессоров, – как мы увидели, любые физические упражнения всего лишь используют эффекты выпуклости.

Маленькое может быть уродливым, но оно точно менее хрупко

Мы часто слышим, что «маленькое красиво». Это убедительное и трогательное выражение; в его поддержку выдвигалось множество аргументов – почти все анекдотические, романтические или экзистенциальные. Рассмотрим эту идею в рамках нашего подхода – хрупкость равно вогнутость равно нелюбовь к случайности, – чтобы понять, отчего маленькое привлекательно.

Принуждение

Человек вынужден сделать что-то, когда у него нет иного выбора, кроме как поступить определенным образом, несмотря на издержки.

Ваша вторая половина собирается защитить докторскую диссертацию по истории немецкого танца, и вам нужно лететь в Марбург, присутствовать на защите, встретиться с родителями вашей любви и совершить обряд помолвки. Вы живете в Нью-Йорке и умудряетесь купить билет эконом-класса до Франкфурта за 400 долларов, удивляясь тому, как дешевы нынче авиабилеты. Только вот лететь надо через Лондон. Приехав в аэропорт Кеннеди, вы узнаете от работника авиакомпании, что рейсы до Лондона отменены, извините, самолеты задерживаются в связи с погодными условиями, – все как обычно. Хрупкость аэропорта Хитроу! Вы еще можете успеть на прямой рейс до Франкфурта, но это обойдется в 4000 долларов, почти в десять раз дороже, и поторопитесь, мест осталось очень мало. Вы волнуетесь, бранитесь, вините себя, свое воспитание и родителей, которые учили вас экономить, потом платите 4000 долларов. Вы вынуждены это сделать.

Принуждение усугубляется масштабом. Когда человек вынужден принять важное решение, он может наделать ужасных ошибок и становится уязвим: нужда заставляет. Чем масштабнее принуждение, тем больше издержки, причем растут они нелинейно.

Чтобы понять, как отягощает нас масштаб, поразмыслите над тем, почему никто не держит в доме слона, невзирая на всю любовь, какую мы испытываем к этому животному. Предположим, что вы можете содержать слона – у вас остается на это достаточно денег, – и слон живет у вас на заднем дворе. Если вдруг перекрыли воду – это принуждение, ведь вам не остается ничего, кроме как раскошелиться, – вы должны будете платить все более высокую цену за каждый дополнительный литр. Вот она, хрупкость – или эффект негативной выпуклости, усугубленный масштабом. Процент непредвиденных издержек будет чудовищным. Если вы держите собаку или кошку, потери при нехватке воды будут не столь высоки – на деле перерасход в процентах от суммарного расхода будет сравнительно мал.

Чему бы ни учили студентов бизнес-школ на лекциях про «эффект масштаба», размер во время кризиса имеет значение: чем больше, тем уязвимее. Когда на дворе упадок, быть большим – не лучшая идея. Ряд экономистов удивляются, почему сегодня, судя по всему, изжило себя слияние корпораций. Ведь новая корпорация крупнее прежних двух, у нее больше возможностей – и, если верить теории «эффекта масштаба», она будет более «эффективной». Однако в реальности такие слияния в лучшем случае не дают никакого эффекта – так было уже в 1978 году, когда родилась «гипотеза высокомерия». Ее выдвинул Ричард Ролл, не понимавший, почему компании поступают иррационально и участвуют в слияниях, если опыт показывает, что от слияний нет никакой пользы. Свежие данные за три последних десятилетия подтверждают и то, что слияния бесполезны, и то, что менеджеры устраивают их из-за собственного высокомерия, закрывая глаза на экономический аспект сделки. При этом чем корпорация больше, тем она, судя по всему, уязвимее.

Как и в случае с издержками на слонов, кризисы обходятся куда дороже (в зависимости от размера) большим корпорациям. Польза от масштаба видна, а риск скрыт, и этот невидимый риск делает компании очень хрупкими.

Большие животные – слоны, боа-констрикторы, мамонты, – обычно вымирают быстрее, чем маленькие. Им приходится куда хуже в ситуациях, когда ресурсы ограничены, кроме того, есть и чисто механические соображения. Огромные животные больше страдают от потрясений, – вспомним о большом камне и множестве мелких. Джаред Дайамонд, как всегда сражающийся на передовом крае науки, описал эту уязвимость в статье «Почему у кошек девять жизней» (Why Cats Have Nine Lives). Если сбросить кошку или мышь с высоты, в несколько раз превышающей их рост, они, как правило, выживают. Слоны, наоборот, ломают ноги очень легко.

Кервьель и Микро-Кервьель