Антикиллер-5. За своего…

Будто он спустился тогда от Цифры к контейнеру, взял ружье, но не потащился домой, а снова поднялся к ней в квартиру. Причем это было для него как дважды два, как если бы он с самого начала так и задумывал. Или они с Цифрой так сговорились. Короче, он поднялся наверх, успев по дороге прицепить приклад и загнать в магазин пять патронов. Вроде, можно было загнать и больше, но у него не хватало времени. А чехол он бросил на лестнице, потому что он ему больше не нужен.

Цифра ждала у двери, смотрела на него серьезно, исподлобья.

– А мне показалось, ты ничего не понял, – сказала она.

– Ха! Что я, дебил, что ли? – сказал он, снимая предохранитель.

– Хорошо, что ты вернулся, Ниндзя. Я тебя ждала. Ты реальный пацан, не сойти мне с этого места.

– Лучше все-таки сойди. Целее будешь.

Она отошла в сторону, и он вошел в квартиру. На кухне стояли Ящик с ее матерью и ругались, потому что Ящик сделал неправильные полки, куда влезает только один патронташ и одно ружье.

– Вот поучись лучше у него! – заорала Цифра-мать и показала на Ниндзю.

Только у нее в руке был пистолет. Блестящий, маленький, как зажигалка. Но она не успела выстрелить. Ниндзя саданул по ним прямо с бедра. Бах! Бах! Бах! Мать просто рухнула на пол, а Ящик как в кино улетел в стену, расставив в стороны руки и ноги, а потом осел на пол, оставляя на кафеле жирный красный след. Ниндзя подумал, что вот, как все быстро и просто получилось, он прямо не ожидал. Главное, меньше думать и напрягаться, тогда не будет никаких косяков.

И тут сзади подошла Цифра и сказала:

– Хорошая работа. Теперь квартиру перепишут на меня, и мы можем заниматься здесь, чем хотим.

– Так давай прямо сейчас, – сказал Ниндзя. Она растянула рот в улыбке и стала расстегивать свою кофту, что-то напевая сквозь зубы и слегка покачивая бедрами. У него опять заболело в паху, и он крикнул:

– Да скорее же ты!

– А что такое? Приспичило?! – спросила она.

– Да!!!

И она распахнула кофту… А внутри, под кофтой, ничего не было. Темнота, темнота и холод, как будто открыли дверцу морозильника…

Он проснулся и сразу побежал в туалет, чтобы отлить. Потом полез под душ, сменил белье и одежду. В квартире было темно и тихо. Он прошел на кухню, посмотрел на часы. Только начало первого, в кухне еще не выветрился сигаретный дым – мать, видимо, недавно легла.

В груди – тук, тук, тук, – колотилось сердце. И какое-то разочарование было. И еще ему казалось, что, наверное, Цифра и в самом деле тогда ждала, что он поднимется и прикончит ее родителей. «Во дает, сука холодная», – подумал он. Интересно, успели бы они трахнуться до приезда полиции?.. Да ни фига. Ничего бы не было вообще. Она бы заперлась в ванной, а потом все свалила на него, еще бы и изнасилование приплела…

Ниндзя отрезал себе колбасы, вернулся в свою комнату, включил по сети какой-то ужастик, но не выдержал и десяти минут.

Ружье внизу, в подвале, не давало ему покоя. Хотелось еще раз потрогать его, подержать в руках… И в то же время оно пугало его. Он впервые задумался, что будет делать с ним дальше. Ящик завтра-послезавтра заметит пропажу. Если ружье у него зарегистрировано, как полагается, он заявит в полицию. Если нет, то будет искать сам… Насколько сложно вычислить, что приличный парень, пришедший в гости к его дочери, вдруг взял и забрался в багажник машины? Наверное, все-таки сложно. Ведь парень был у них дома, а машина стояла на улице, там полно всякого сброда… А с другой стороны, пока этот парень не появился, ружье всегда было на месте, а как только появился, оно тут же куда-то исчезло…

Блин. Так можно до чего угодно додуматься.

Лучше не думать. Вообще не думать. А что делать?

Что?

Пока ничего не успело прийти в голову, Ниндзя взял телефон, быстро набрал Берца.

– Спишь, нет?

Сонным голосом с подвываниями Берц ответил в том смысле, что конечно же, мать твою, он уже не спит, хотя только что, мать твою, спал.

– Вот только честно, Берц: ты хочешь упиться до усрачки? А перед этим денег срубить по-взрослому?

Берц ответил в том смысле, что пошел он в задницу. То есть да. То есть однозначно.

– Тогда давай, через десять минут возле строймаркета. Где козлика нахлобучили в последний раз. Да, Гвоздя прихвати, если хочешь. И Лопуха тоже.

Ниндзя взял на лоджии спортивную сумку через плечо, из-под мойки в кухне достал рулон пакетов для мусора. И пошел обуваться. Он очень торопился. Он ни о чем не думал. Главное – не думать. Скользить по действительности, как сноубордист на горном склоне, вопя от избытка адреналина. Обернешься, испугаешься – свернешь шею. Однозначно.

Когда он показал ружье, у Берца сразу отвалилась челюсть. Это надо было видеть. Он даже спросил:

– Можно взять?

Хотя сроду таких вопросов никому не задавал. Он всегда и все брал, не спрашивая.

Ниндзя сказал:

– Можно. Только, блин, не урони. У тебя руки, вон, трясутся.

Берц взял расчехленную пушку бережно, почти торжественно, словно собрался присягу принимать.

– Ого, тяжелый!

– Это ж тебе не игрушка и не травмат. Это настоящее оружие!

Понюхал, заулыбался. Крутил, вертел, щелкал затвором, вздыхал и шепотом матерился.