Антикиллер

– Я понимаю, что в прошлый раз вы погорячились, – адвокат Хасьянов держался как всегда вежливо и корректно, – поэтому я на вас не в обиде. И вы не должны на меня обижаться.

Он обаятельно улыбнулся.

– Мне лично от вас ничего не нужно. Я просто выполняю свою работу. Не будь меня, на этом месте сидел бы другой юрист. Но говорил бы он то же самое.

– Вы выполняете свою работу, а те, кто хотел меня убить, – свою. Так? Хондачев пытался говорить свободно, с легкой иронией, но, у него это не получалось. Голос был напряженным и нервным.

– Увы!

Адвокат развел руками.

– Мой доверитель пытался приобрести акции у ваших московских учредителей. Но ему не удалось их убедить.

– Он не смогло них добраться, – перебил банкир.

– Не знаю, – Хасьянов выставил ладонь, как бы отгораживаясь от слухов, сплетен и домыслов. – Во всяком случае, мой доверитель видит только один вариант – убедить вас.

Хондачев тяжело вздохнул. Он надеялся, что его оставят в покое, хотя и понимал: когда речь идет о больших деньгах, решения так легко не изменяют.

– Мне поручено передать условия: вы продаете акции и остаетесь председателем правления. Вам будет назначен заместитель. Моральные издержки компенсируются суммой в десять тысяч долларов.

Адвокат сделал паузу...

– Что вы на это скажете?

Хондачев привстал, дотянулся до массивного серебряного портсигара, закурил.

– А когда я погибну в автомобильной катастрофе или отравлюсь газом, мой заместитель автоматически возглавит банк? Это все уже было, причем много раз. Меняется персонал, охрана, номинальный председатель становится марионеткой, а если проявляет строптивость, то умирает.

– Люди умирают по разным причинам, а часто и вообще без причин. Зачем обсуждать столь мрачную тему? Вернемся к покупке акций. Каков ваш ответ?

Хондачев затянулся, задумчиво выпустил дым через ноздри, стряхнул пепел.

Разорение, унижение и смерть – вот что ему предлагалось. Или просто смерть. Небогатый выбор.

– Я должен подумать.

– Прекрасно. Неделя вас устроит?

Банкир молчал.

– В случае положительного решения вы мне позвоните, – адвокат положил на черную кожаную поверхность стола визитную карточку.

– Если в течение недели звонка не последует, значит, ответ отрицательный.

Хасьянов встал.

– Впрочем, я накину еще день на возможную занятость или забывчивость. В знак искренней расположенности и симпатии.

Он улыбнулся.

– До свидания. Жду вашего звонка.

Дверь мягко захлопнулась.

Через несколько минут появился начальник службы безопасности «Золотого круга» Байков – плотный, состоящий из одних мышц отставник МВД.

– Сейчас проверим запись... Он отмотал пленку замаскированного магнитофона, включил звук.

– Во всяком случае, мой доверитель видит только один вариант – убедить вас... Голос Хасьянова звучал громко и спокойно.

Хондачев подумал, что адвокат предусматривал возможность тайной записи.

– Отличное качество! – порадовался Байков.

– И что она нам дает?

– Придумаем, как использовать...

Глядя на суетящегося крепыша, Хондачев пришел к выводу, что имитацией активности тот прикрывает растерянность и беспомощность.

– Я приготовил для вас отличный бронежилет! Под пиджаком совсем незаметно.

– А если в голову? Или в шею?

Банкир потрогал небольшую марлевую нашлепку на почти зажившей ране.

– Ну... Да мы их просто не подпустим!

– Понятно... Вам что-нибудь говорит фамилия Коренев?

– А как же! Вот это волкодав! Только его упаковали на шесть лет.

– Недавно я разговаривал с председателем облсуда – приговор отменили. Со дня на день Коренев вернется в Тиходонск. Сразу же пригласите его ко мне. В любое время. Вы меня поняли?

– Понял, – обескураженно ответил Байков.

* * *

Лиса никто не встречал на скоростных автомобилях, к тому же спецколония находилась на другом конце страны. Почти трое суток он трясся в разболтанных плацкартных вагонах и наконец, изжеванный и усталый, вывалился на знакомый перрон.

В активе у него имелся отмененный приговор, справка об освобождении, пятнадцать тысяч рублей и клеенчатая сумка с жалким скарбом выпущенного зэка. В пассиве – отсутствие паспорта, работы и постоянного места жительства. Выслуженная десятью годами розыска и задержания преступников малогабаритная квартира утеряна безвозвратно. «Лицо, осужденное к лишению свободы на срок свыше трех лет, утрачивает право на жилую площадь»,

– гласит закон еще советских времен. Кому объяснять про судебную ошибку и отмененный приговор? У кого просить квартиру? Сейчас никто не слушает просьб. Слушают только деньги. И оружие. ПМ закопан в надежном месте, там же два поддельных паспорта. Но с этого начинать не хотелось.

На троллейбусе Лис доехал до центра и машинально забрел в родной райотдел. Дежурный оказался незнакомым, видно, из новых, начальника на месте не оказалось, и он зашел к Савушкину.

– Здорово! – Зам по оперработе крепко пожал ему руку. Также, как подполковник Жистовский при прощании. Но тому можно было этим и отделаться, прибавив доброе напутствие, а здесь с рукопожатия все только начиналось.

– Слышал, слышал, – с преувеличенным оживлением начал Савушкин. – Жаль, дело не прекратили, чтобы было полное оправдание...