Антикиллер

На сверхконтрастном, с повышенной разрешающей способностью и углубленной цветностью экране метрового «Хитачи» Иван Павлович Воронцов выглядел чрезвычайно респектабельно. И говорил веско, уверенно, не пользуясь текстом. Тядом стоял Лыков, и каждый зрительно понимал: кандидат вхож в коридоры власти, а значит, сможет выполнить обещание и сделать то, что среднему россиянину обещали десятки лет – накормить вкусно, сытно и дешево.

Сидящий напротив «Хитачи» настоящий Воронцов совсем не походил на свое изображение. Помятый, унылый, явно чем-то удрученный. Словно размытая черно-белая картинка допотопного «Темпа».

Двухцветного Воронцова заботила предстоящая разборка. По «понятиям», он должен лично участвовать в ней и имел реальный шанс получить в живот заряд картечи из «помповика». Накануне выборов, в успехе которых никто не сомневался. Спрашивается: на хер ему это надо?

Заботили и пропажи людей. Вначале Толстяк со своими бойцами, теперь юрист... Кто-то подбирается все ближе и ближе. Кто? Баркас? Воры? Валет? На хер они ему нужны?

Генерального директора тиходонских рынков уже давно стал тяготить страшноватый, с ощутимым запахом крови и параши мир криминала. Душой он жил в другом измерении – ярком и красивом, как на экране «Хитачи», его окружали первые лица города и области, руководители, почтительные подчиненные. А кто такой Баркас, с которым он должен завтра делить власть? Обычный уголовник! Но неписаные законы черно-белого мира сводят их как равных и предписывают умереть тому, кто менее ловок в обращении со смертоносными железяками. Нет, к черту!

Ему вообще не нужны эти грязные людишки. Не нужен рэкет, наркотики, похищения, выкупы. Те отчисления, которые он получает с торгующих почти легально, позволяют жить безбедно, связи дают возможность пускать капитал в оборот, многократно приумножая его. Послать этих долбаных бандитов подальше?

Но кто защитит, когда «наедут» дагестанцы, чечены, донецкие воры, да мало ли кто еще? Кто поможет прибрать к рукам банк, необходимый для «отмывания» доходов? Кто будет держать в повиновении тысячи торгующих на рынках?

Шаман тяжело вздохнул. Далекие друг от друга измерения бытия пронизывали его самого, и отделаться от одного он, конечно, не мог, как не в состоянии был кентавр избавиться от лошадиной половины. Да если бы и сумел, что бы вышло? Два беспомощных обрубка...

Криминальные возможности Шамана усиливали должностное и финансовое могущество Воронцова, а положение и связи директора рынков укрепляли авторитет руководителя крупнейшей в городе группировки.

– Давай выпьем шампанского!

Затомившаяся Надька попыталась прервать его размышления. Прозрачный халатик она расстегнула до пояса, расчесала длинные волосы, сняла сланцы

– все как он любил.

Но стандартный набор ухищрений любовницы сейчас не произвел на Шамана никакого впечатления.

– Спрячь сиськи, дура! – огрызнулся он. – И позови Центуриона. Бобовкин сам придумал себе прозвище, но оно не пристало, и за глаза его звали Мордачом.

– Значит, так! – властно сказал Шаман, когда Бобовкин вошел в комнату. – Позвони своим бывшим коллегам и сообщи, что завтра в пять у озера, на Левом берегу, назначена разборка Баркаса с Шаманом. Предупреди, что будет много бойцов и оружия. Но наши, скажи, придут «чистыми», для беседы, а не для пальбы. На рукавах у них будут белые повязки. Пусть их не трогают. А банду Баркаса зато свободно смогут упрятать за решетку.

Бобовкин стоял как истукан. Он плохо разбирался в «понятиях» и боялся горячих ситуаций. Надеялся заниматься только охраной без всякого криминала, не понимая, что так не бывает. Ничего, один шаг, второй... А потом втянется!

– Кому позвонить? В РУОП?

– Тебе лучше знать. Чья это линия работы? Тем и звони...

– Крылову, – решил Центурион, набирая номер. Он подозревал, что тут что-то нечисто. В разборках все должно быть честно. Однако подлянок заделывают немало. Устроят засаду на дороге или перемочат всех без предупреждения. Но чтобы сдавать конкурентов милиции! Такого еще не бывало!

– Александр Семенович? Это Бобовкин. Располагаю интересной информацией...

Как раз в это время Крылов изучал принесенные Лисом документы. Он выслушал сообщение, черкнул координаты «стрелки» на календаре и вновь погрузился в бумаги.

– Это хорошо, – задумчиво произнес подполковник, откладывая последний лист. – Хотя потерпевшие называют вымогателем Хасьянова. И только он один указывает на Воронцова. А тот, естественно, от всего отопрется. И кого привлекать? Юриста?

– Давай еще подработаем, – предложил Лис.

Начальник оперативного отдела кивнул.

– Можно. Есть выходы на пишущую машинку, на которой печатались угрозы.

Лис встрепенулся.

– Кто печатал?

– Одну – Толстяк. Его не спросить, он куда-то пропал. Вторую – Надька, секретарша.

– Я ее расспрошу... Но надо пока возбудить уголовное дело по факту. Начать их дергать, разворошить осиное гнездо! Тогда и разработку проводить легче, много нового выплывет.

– В общем, да, – без энтузиазма сказал Крылов.

– А чего ты такой вялый?